здохнул и направился на зов. Переезд выматывал, но где-то глубоко внутри теплилось волнение. Новый район, новая школа, новые возможности.
Шкаф оказался неожиданно тяжёлым. Пока они с отцом пытались втиснуть его в узкий дверной проём, Дима заметил что-то странное. На стене, в том месте, где раньше, видимо, стоял старый шкаф, виднелись едва заметные царапины – пять параллельных линий, словно кто-то провёл по стене когтистой лапой.
– Пап, смотри, – начал было Дима, но отец его перебил:
– Потом, сынок. Давай сначала закончим с мебелью.
Весь день прошёл в суете. Коробки распаковывались, вещи раскладывались по местам. Мама хлопотала на кухне, пытаясь организовать подобие ужина среди хаоса переезда.
Только поздно вечером, когда родители уже легли спать, вымотанные тяжёлым днём, Дима наконец смог спокойно осмотреть свою новую комнату.
Она была больше его старой спальни. Высокий потолок, большое окно, выходящее на оживлённую улицу. Дима подошёл к окну, прижался лбом к прохладному стеклу. Пятнадцатый этаж открывал впечатляющий вид на ночной город. Огни фонарей и фар проезжающих машин складывались в причудливый узор.
Внезапно его охватило странное чувство. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. На мгновение Диме показалось, что он вот-вот выпадет из окна, хотя оно было надёжно закрыто. Он отшатнулся, часто дыша.
"Просто усталость", – подумал он, пытаясь успокоить колотящееся сердце.
Той ночью Диме приснился первый кошмар. Он стоял на краю высокой башни. Ветер трепал волосы, внизу расстилался незнакомый город – старинный, с узкими улочками и островерхими крышами. И чей-то голос, хриплый, словно несмазанная дверь, шептал ему на ухо: "Прыгай, мальчик. Прыгай."
Дима проснулся в холодном поту. За окном уже светало. Он сел на кровати, пытаясь стряхнуть остатки сна. Но чувство тревоги не отпускало. Что-то изменилось. Что-то пришло вместе с ними в этот новый дом. И оно не собиралось уходить.
Часть 2: Первые признаки
Следующие несколько дней прошли в суматохе обустройства на новом месте. Дима помогал родителям расставлять мебель, развешивать картины, раскладывать книги по полкам. Но даже в разгар этой повседневной суеты он не мог отделаться от странного чувства. Оно преследовало его, как навязчивый запах, который ощущаешь, но не можешь определить его источник.
В четверг родители отправили Диму в новую школу. Здание возвышалось над окрестными домами – пять этажей красного кирпича, большие окна, похожие на любопытные глаза. Дима стоял у входа, чувствуя, как ладони потеют от волнения.
Внезапно его взгляд зацепился за крышу школы. Что-то внутри дрогнуло, к горлу подступила тошнота. На мгновение ему показалось, что он стоит не на твёрдой земле, а на самом краю, готовый сорваться вниз. Дима моргнул, и наваждение исчезло. Но осадок остался – тяжёлый, неприятный.
В классе его посадили за последнюю парту. Учительница что-то говорила о программе, о правилах школы, но Дима едва слушал. Его внимание то и дело возвращалось к окну. Отсюда, с третьего этажа, открывался вид на школьный двор. Дима поймал себя на мысли, что прикидывает расстояние до земли.
"Хватит ли высоты, чтобы…"– начал было думать он, но тут же одёрнул себя. Откуда взялись эти мысли?
На перемене к нему подошёл веснушчатый мальчишка с взъерошенными рыжими волосами.
– Привет, я Лёха, – сказал он, протягивая руку. – Ты новенький, да? Откуда приехал?
Дима пожал протянутую ладонь, чувствуя облегчение от того, что кто-то решил с ним заговорить.
– Я Дима. Мы переехали из пригорода. Родители решили, что в городе больше возможностей.
Они разговорились. Лёха оказался общительным парнем, он рассказывал о школе, учителях, местных порядках. Дима слушал, кивал, но часть его сознания словно отсутствовала, витая где-то далеко.
После уроков Лёха предложил показать район. Они бродили по улицам, Лёха комментировал: "Тут лучшая пиццерия", "А здесь классный спортзал". Внезапно они оказались перед четырёхэтажным зданием из стекла и бетона.
– Это наш торговый центр, – сказал Лёха. – Пойдём внутрь? Там есть классная смотровая площадка на крыше.
Дима замер. Сама мысль о том, чтобы подняться на крышу высокого здания, вызвала у него приступ паники. Сердце заколотилось, во рту пересохло.
– Нет, давай в другой раз, – выдавил он. – Мне… мне пора домой. Родители ждут.
Лёха пожал плечами, не настаивая. Они попрощались, и Дима поспешил домой, чувствуя, как дрожат колени.
Дома было тихо. Родители ещё не вернулись с работы. Дима прошёл в свою комнату, бросил рюкзак на пол и упал на кровать. Усталость навалилась тяжёлым одеялом. Глаза закрылись сами собой.
И снова пришёл сон. На этот раз он стоял на балконе старого дома. Ветер доносил запах дыма и чего-то ещё – терпкого, горького. Позади него скрипнула половица. Дима обернулся и увидел высокого мужчину с седыми висками и пронзительными серыми глазами. В руках он держал курительную трубку, из которой поднимались тонкие