мужики любят делать с женщинами в таком состоянии, – вальд выдавил из себя улыбку и вновь закрыл глаза.
Диза выбежала из приёмной и понеслась к машине. Она купила продуктов на неделю и других необходимых, по её мнению, вещей для автономной жизни семьи и эврилима, и поехала домой. Женщина не верила, что всего сутки в астральной проекции хватит, чтобы пройти испытание. Она всегда готовилась к худшему, наученная горьким опытом.
Перед глазами поплыли картины её бесконечно долгого и мучительного пребывания в медблоке после изнасилования. Почти двадцать операций. Её зашивали по кусочкам. Приращивали старое и выращивали новое. Необъятный отёчный кусок мяса – вот чем она себя чувствовала или подушечка для иголок, лабораторная крыса. Кто угодно – только не человек. Сохранять ясное сознание ей помогали лица двух самых дорогих ей солнышек, с пушистыми непослушными шевелюрами и необыкновенными синими глазами. Они всплывали в те минуты, когда, казалось, она превращалась в облако из боли и отчаяния. Они вытесняли жуткие образы разъяренных коллег по театральному цеху, когда она уже не могла держаться даже на четвереньках и теряла сознание. А «дружному коллективу» нужно было, чтобы она стонала от страсти. Каждый раз, вспоминая, она не понимала, каким образом смогла выжить.
Дизу не стали бы заносить из отделения морга, возле которого ее скинули добросердечные водители скорой. Её жизнь спасла ранняя диагностика беременности. Для Аркона была важна каждая душа, ему нужно было пушечное мясо. Медицина, достигшая небывалых высот ещё в довоенный период, оставалась на высоком уровне. Практически любые повреждения, не вызванные магией и при раннем обращении, восстанавливались. Однако, на фронте это почему-то не всегда срабатывало, солдаты гибли пачками. Смертность на Тирстейне среди взрослого населения была высочайшей. А вот детей и младенцев в утробе вытягивали почти в ста процентах случаев.
В Ариллии мог бы развиться прекрасный мир без болезней и даже старости, а получилась мясорубка и полигон для генетических испытаний. И всё это ради власти одного человека. Хотя будет правильнее назвать его кровожадным чудовищем.
Если бы не Тимур в её утробе, никто не стал бы возиться с Дизарией, восстанавливая по частям. Будучи набором клеток, он уже заботился о том, чтобы его мамочка жила. Диза полюбила его с тех первых секунд, как осознала, что опять станет мамой. Ей было всё равно, кто его отец. Она думала о малыше и весь ужас, произошедший в театре, отходил на задний план. Когда Тим появился на свет, женщина дарила ему свою любовь и нежность, никогда не упрекая, и не упоминая, в каких условиях он был зачат.
Душу женщины разрывало на части сознание того, что Тим живёт идеей мести. Она пыталась неоднократно с ним разговаривать, убеждала, показывала, насколько жизнь может быть проще и прекрасней без таких тяжелых мыслей. Она плакала, показывая какую боль он причиняет ей тем, что не может отпустить свою ненависть. Но единственное, чего она добилась – так это обещание, что Тим не сделает ничего