ила тихий свет луна. В её таинственном свечении мерцала морось сумеречного тумана.
На открытой веранде кафе, опершись на стол локтями, у недопитой бутылки неподвижно сидел человек с короткой стрижкой, резкими чертами лица погружённый в забвенье обретённой нирваны. В его ауре я увидел столб света, падающий на его левое плечо. Я изредка видел его на набережной. Его военная выправка, китель морского кроя и чёрная трость каждый раз привлекали мой взгляд. От него веяло строгим одиночеством. Местные называли его «Пилот».
Я не был с ним знаком, и когда к нему подошел, он не поднял головы, не ответил на приветствие. Не двинул и пальцем. Было в нём, что-то загадочное и притягательное, будто провёл он у моря века, не меняясь, и думая об одном. Я сел рядом, пытливо вглядываясь в выцветшую синеву его глаз.
«»
=Вы хотели что-то спросить?
=В вашем луче много белого цвета, значительно зеленого и красного, с примесью синего. Так бывает, когда человек получает информацию свыше. Это аура рискованных людей и творческого труда, что несет открытия и знания.
Он заказал мне водки и заговорил.
Его грубоватая речь и демонический тембр голоса излучали болезненное очарование. Слушая его, приходила память о «знающих», на которых внезапно нисходит сила, власть, поднимающая их над банальными рассуждениями. Эта сила виделась в нём, как гость с иной планеты. Я не красноречив, но восхищаюсь этим даром у других. А двойственность его обыденной речи и слов прозрения, соединение мысли с тревожащим могуществом медиумических сил вызывали некий род опьянения.
«»
=Нота человека, его мелодия и песня жизни познаваемы. Каждый рождённый питается энергией своего луча и пропитывается его цветом. Одни – красной энергией ярости конфликтов и разрушений. Другие – зелёной волной гармонии. Кто-то – синей нирваной отстранённости, жёлтым бурлеском радости, фиолетовой энергией тайны. Есть масса оттенков подсознательного поведения и формирования круга общения. Потому никогда не будут близки и понимаемы друг другом лучевые различия красного, жёлтого и синего. Словами персонажа пушкинской поэмы. «В одну телегу впрячь неможно коня и трепетную лань».
Людям свойственно рассуждать о существовании того, чего они не понимают. А чтобы оценить непознаваемое, надо определить ему границы, свойства, единицы измерения, придать словесную форму. Если мы не можем этого сделать, то говорить о чём то, бессмысленно. Анализа, результата и понимания не будет.
В представлении Герметики разум бродит от принципов Неба к фактам их реализации на Земле и обратно, от Земли к Небу. Т.е. занимается дедукцией и индукцией.
Там, наверху, в награду даётся понимание первопричин умом. Здесь наградой является мир в сердце, слияние начал, гармония милосердия и справедливости. Человек становится эмпатийным, видящим желания и проблемы ближнего.
Там ум решает абстракцию, отвлеченную задачу – победить "тонкое" и проникнуть в толкование мира фактов – в "плотное". Здесь сердца формируют доброту и влияют на мораль.
«Но что пользы в нравственности, которая не побеждает – и тем разрушает веру и надежды человека в этом несовершенном мире? Чаще, сдается мне, предпочтительнее бывает холодная логика и рассудительная мудрость».
Земная мораль не от богов, а в нравственной природе поступков. А бог не требуется для разрешения нравственных проблем. Изучавшие иллюзию человеческих чувств, распространяли идеи «рукотворной судьбы и нестеснённого счастья». Но этика не может опираться лишь на научное знание. Это невозможно, потому что наши знания о природе и основах жизни ограничены. За время жизни мы не раз заходим в районы непознанного, в ревущие широты хаоса. Они нам знакомы. Когда Рубикон понимания перейден, эти запретные края боёв и бедствий встречают нас громом барабанов судьбы и криками злобных валькирий. И пока не наскучит нам жизнь исследователей забытых истин,– мы сами расставляем по местам свои звёзды и сами вращаем небесный жернов зодиака. Мы путники, пилигримы запределья. И когда, в пути к неизученному, мы заходим в районы штормов мыслей непонимания и тонкого познания – мы из мягкой глины возможного корректируем своё затерявшееся будущее. В эти моменты нам, заплутавшим в дебрях поиска, провидение рисует новые маршруты и выводит нас на дороги новой судьбы.
Интуиция, абстракция мышления и зрительное представление форм и образов даёт нам право рассуждать и ошибаться. Только завёрнутый в материальное, зашоренный, забитый гвоздями тупоумия, человек, в чемодане своего мирка, не видит света истины. Правда, и для «незавёрнутых» свет истины весьма неясен, что ведёт к тяжёлым поражениям.
Нам не хватает мужества выразить свои желания и действовать. Мы зажаты и закрыты. Отказавшись от завышенных притязаний и открывшись переменам – есть шанс разрядить неуверенность в себе. Она прорывается наружу эмоциональными взрывами – и мы теряем равновесие. Вполне естественно, что несбывшиеся ожидания рождают страх перед возможными неудачами в будущем. Однако жизнь продолжается, и нет оснований предполагать их неизбежность, если в прошлом и пришлось испытать разочарования.
Фиаско в прошлом