х старшая жена Творимира с пронзительным криком подбежала к телеге. Вцепившись руками в край борта большуха уставилась на безмятежно-спокойное лицо своего первенца. Потом, словно, не веря своим глазам, посмотрела на мужа. Творимир скорбно кивнул и показал пятно засохшей крови, плотно склеившей одежду над смертельной раной Мстислава. Поверив в необратимость произошедшего, гордая и властная Доброслава рухнула на грудь сына и пронзительно запричитала:
– На кого, на кого ты покинул нас, сокол наш ненаглядный, Мстиславушка Улетел ты прочь из родного гнезда, оставив своих родителей, жен и детей горькими сиротами. Кто теперь позаботиться о нас с отцом в старости, кто приголубит горьких вдовушек с малыми детушками, кто защитит их от злой нужды и напасти, кто обережет от врага род с племенем.
Эти горестные стенания подхватили, обступившие телегу женщины.
Воздух наполнился отчаянными стонами, пронзительными причитаниями и громким плачем. С трудом пробравшись сквозь толпу, охваченных горем северок, Творимир нежно, но властно оторвал Доброславу от тела сына. Потом кивнул, стоявшим на готове дружинникам. Воины бережно сняли тело Мстислава с телеги, положили его на ковер и перенесли в пиршественный зал. Там, мертвый наследник Творимира, должен был оставаться вплоть до своего сожжения на погребальном костре. Убедившись, что все сделано правильно, правитель рыличей позвал Люта в приготовленную для них баню.
Согласно обычаям предков, вернувшиеся домой путешественники, были обязаны смыть с себя все подхваченное по дороге и в чужих землях зло – вредоносную ворожбу, сглазы и проклятия. Особенно очистительный обряд был необходим тем, кто во время путешествия пролил кровь, совершил убийство или имел дело с мертвецами.
Войдя в жарко натопленную парильню, Творимир и Лют отвесили земной поклон, почтительно приветствуя живущего здесь духа-хранителя банника. Затем они полностью разделись и уселись на деревянную скамью-полку. От нагретой поверхности, стоящей в углу глиняной печи, веяло приятным жаром, а среди пылающих в топке поленьев виднелось несколько больших круглых камней. Парильщики по очереди ловко выхватывали эти камни из топки длинными деревянными щипцами и бросали в стоящие вдоль стены деревянные ведра-ушаты. Соприкасаясь с налитой в ушаты водой, раскаленные камни сердито шипели и окутывались клубами горячего пара. Когда камни остывали, их доставали со дна ушатов и отправляли обратно в печь. После нескольких повторений парильню заволокло клубами обжигающе горячего пара. Стало трудно дышать, по разогревшейся коже заструились ручейки пота.
Довольно ухая, парильщики обливали себя ковшами воды, смывая прилипшие к ним на дороге грязь, пот, зло и смерть. Затем насухо вытерлись полотенцами и переоделись в новую чистую одежду, принесенную в баню рабыней Огнишей. Встав у порога, князь с княжичем снова отвесили земной поклон и вышли за дверь, пятясь спиной вперед. В благодарность за легкий пар, баннику оставили густо посыпанный солью ломоть пшеничного хлеба и немного воды в ушатах, чтобы дух-хранитель мог всласть поплескаться и попировать с друзьями после полуночи.
Выйдя из бани Творимир подозвал вертевшуюся неподалеку Огнишу и велел девушке проводить Люта в отведенную для него землянку. Ловко постелив постель, рабыня повернулась к сидящему на лавке Люту и, лукаво улыбаясь, спросила не желает ли молодой господин чего-нибудь еще. Но утомленный дорогой и разомлевший после бани вранович желал только поскорее добраться до постели и заснуть. Отослав Огнишу прочь, он разделся, задул лучину, бросился на мягкую перину и погрузился в глубокое забытье.
Ночь прошла ужасно. Все вокруг сотрясалось от бесконечных причитаний, громких рыданий, воя и плача. И с каждым часом шум и сумятица за стенами отведенного Люту жилища становились лишь громче и громче. Слушать все это, находясь в одиночестве было невыносимо. Поэтому, проснувшись, Лют оделся, быстро съел принесенную Огнишей еду и вышел на улицу.
От увиденного снаружи у врановича перехватило дух. Вся внутренняя часть острога была заполнена огромным скопищем людей, пришедших проститься с княжичем Мстиславом. Толпа ворочалась и стонала, время от времени в ней вспыхивали ожесточенные перебранки и драки быстро усмиряемые бдительно следящими за порядком дружинниками. Центром всеобщего внимания была пиршественная зала в которой покоилось тело убитого Мстислава. Лют с большим трудом протолкался сквозь толпу и подошел к стоящим у дверей залы стражникам. Кмети узнали гостя своего князя и без препон пропустили его в здание. Внутренняя часть залы была ярко освещена и вранович сразу увидел мертвого наследника Творимира. Обложенный грудой подушек, обмытый, причесанный и наряженный Мстислав сидел на небольшом помосте, устроенном для него в середине зала. Помост делил собравшихся вокруг Мстислава людей на две части. Стоящие слева от покойника женщины громко выли, заламывали руки, наносили себе ножами глубокие кровоточащие раны, пронзительно вопили и причитали. Собравшиеся справа от покойника мужчины вели себя совершенно иначе. С печальными лицами они толпились за спиной, неподвижно замершего у помоста Творимира лишь изредка перешептываясь между собой тихими голосами. Внезапно, сотрясающий стены здания внешний шум начал стихать. По знаку Творимира