и собраны причудливой заколкой, похожей на острое лезвие, и темной волной струились по открытым плечам и спине.
По телу прошла нервная дрожь. Агата перевела взгляд на мужа.
Тот стоял, опираясь спиной на стол, и, скрестив руки на груди, с мрачным удовлетворением в зеленых глазах смотрел на коленопреклонённую женщину.
– Серп? – оторопело позвала Агата, не понимая, как реагировать на эту сцену.
– Дорогая, – муж перевел на нее взгляд, будто только что увидел. – Ты не вовремя, у меня деловой разговор.
Деловой разговор?! Женщина на коленях – это «деловой разговор»?
Агата почувствовала, как приступ злости и ревности прошел удушливой волной, кожа на руках начала отливать зеленым. Еще чуть-чуть, и она сорвется и примет вторую форму.
– Платье порвешь, – скривился муж, заметив ее состояние.
Агата на мгновение потеряла дар речи, из того, что она хотела сказать мужу сегодня, остались одни нецензурные фразы, но ком в горле мешал говорить. Нужно всего мгновение, и она справится с собой, выскажет изменнику всё, что она думает о нем и его…
– Медея, подожди тут немного. Семейные дела, сама понимаешь. Похоже, супруга приняла тебя за мою любовницу, – в его голосе сквозило неприкрытое веселье.
Медея? Это имя она уже слышала.
Женщина на коленях чуть повернулась, и Агата наконец разглядела ее профиль: узкое овальное лицо, миндалевидный разрез глаз, тонкие губы… Точно, это она, та самая Медея.
Словно холодной водой окатило. Злость и ревность моментально схлынули, уступая место страху. Зачем она здесь? Ведь в доме дети – Злат, Платоша…
«Лучше бы я и правда Серпа с любовницей застала…» – туго сглотнув, подумала женщина, а муж тем временем, схватив Агату за локоть, выволок ее из кабинета.
– Дорогая. Если собираешься устраивать мне сцены, пожалуйста, сообщай заранее, внесу это в свое рабочее расписание. – Серп закрыл в кабинет дверь.
Агата знала, что на нем заглушающие чары, так что можно было говорить, не боясь, что тварь, находящаяся сейчас внутри, подслушает.
– Серп! Как это понимать? Что эта… – она сделала над собой усилие и все же не стала выражаться нецензурно, – женщина делает у нас в доме?
– Просит моей милости, что же еще, – усмехнулся Серп.
Выглядел он в этот момент действительно как какой-нибудь лорд восемнадцатого века. Длинные волосы, которые он начал отращивать с рождением младшего сына, собраны в конский хвост, белая рубашка с широкими рукавами, брюки.
– Милости? Милости? Какой еще, к орочей бабушке, милости? Ты думаешь, я не знаю, кто она? Убийца, тварь, которой место в тюрьме! Зачем ты с ней связываешься? И как ты мог притащить ее в дом к нашим детям?!
Серп снова поморщился, словно она ему в рот кусок лимона сунула.
– Агата, мы же договорились, что рабочие дела остаются рабочими, и ты в них не лезешь. – Он все еще оставался спокойным, но внутри глаз уже начал зарождаться сверхъестественный огонь, семейный дар, который получил ее муж совсем недавно, но который уже успел пустить свои корни и повлиять на него. На ее доброго заботливого супруга, с которым они так о многом мечтали. Проклятый дар, отнявший у нее его настоящего.
– Рабочие дела – это твои компании. Твои инвестиционные проекты, «Цербер», в конце концов! Но не подстилка Арджеша, которая по степени кровавости даст фору любому древнему!
Последние слова она буквально прокричала, но голос резко оборвался.
– Я сказал. Я закончу. И мы все обсудим, – отчеканил муж, ставя точку в разговоре.
– Когда ты закончишь, меня дома уже не будет. – Она сама не верила в то, что говорит это, но чувствовала, что поступает правильно. Ради детей, ради Платона и Златона. Она должна. – Я заберу детей и уйду.
– Детей? – Он удивленно изогнул левую бровь и холодно добавил: – Мой сын останется со мной.
Агата с трудом сдержалась, чтобы не плюнуть мужу в лицо. Когда он становился таким, как сейчас, разговаривать с ним было просто невозможно.
Как они оба могли докатиться до такого?
– У тебя их двое, вообще-то! – выпалила она. Еще чуть-чуть, и вторая форма снова будет близко. И плевать на платье! Было бы рядом окно – Серп бы полетел туда.
На это муж вдруг усмехнулся и наклонился чуть ближе, сообщая доверительным тоном:
– Златон не мой ребенок. – Внутри что-то оборвалось. Что он только что сказал? – Так что с ним можешь поступать так, как считаешь нужным.
Он улыбнулся и вздохнул, словно был рад наконец сказать то, что тяготило уже давно.
– Что ты несешь?! – Если Серп хотел таким образом сбить ее с толку и сменить тему, у него прекрасно получилось. – Это твои дети, оба, и ты это прекрасно знаешь! Обвиняешь меня в измене?
Да как он смеет?! Она не сдержалась и замахнулась отвесить ему пощечину, но мужчина перехватил ее стремительно зеленеющее запястье.
– Ну что ты, дорогая, я просто ставлю