ного триклиния, был обильно залит албанским вином. Его запах наполнял собою весь зал. Блюда из дикого кабана, курицы, мурены, маринованных грибов, вареных моллюсков, непрерывно сменяли друг друга. Чернокожие рабы из Ливии были отлично выдрессированы своим хозяином: римским ростовщиком Вибидием. Они быстро и уверенно обслуживали пирующих. В соседнем зале слышался звонкий смех молодых рабынь, развлекавших гостей, покинувших триклиний в поисках женских утех.
Гости азартно пили за здоровье друг друга, за мощь римских легионов и благополучие хозяина дома. Полуобнаженные танцовщицы из Египта и Киликии, причудливо выгибали свои стройные тела, под веселые сирийские мелодии. Гости, хорошо знали друг друга и никакие приличия их не сдерживали. Разгул был такой, что казалось еще немного и многочисленные греческие статуи окружавшие пирующих, пустятся в пляс.
Между тем, в правом углу триклиния, на изысканных ложах, возлежали двое мужчин одетых в белые тоги. Они не принимали участия в общем веселье. Одним из них был Гай Кассий Лонгин, худощавый, кареглазый, темноволосый мужчина с резкими чертами лица, вторым – пожилой, обрюзгший эпикуреец, Филодем. Их разделял небольшой, круглый стол. На столе стояли серебряные кубки с вином.
Филодем спросил Кассия:
– Отчего ты не веселишься как все, Гай Кассий? Раньше ты был первым на таких пирушках. Ведь жизнь дается нам именно для наслаждений и утех. Основное правило нашей жизни очень простое: стремись к удовольствиям и избегай страданий. Не зря великий Эпикур считал удовольствия началом и концом блаженной жизни. Это я в силу почтенного возраста и скверного здоровья не могу больше пить вино и утешать себя ласками рабынь. Но отчего ты стал умерен в вине и женских утехах?
Кассий ответил после продолжительной паузы:
– Я недавно вернулся из Сирии, где, славно поквитался с парфянами за наших погибших воинов. Парфянские всадники, возвращавшиеся после набега, были уничтожены до последнего человека. Пленных я приказал не брать. Их тела были оставлены на закуску птицам. Я устроил парфянам засаду в холмистой местности, где они не могли использовать свою быстроту и внезапность. Охотники, попались в собственные сети.
– Эта победа только укрепила твою воинскую славу. Немногие в Риме могут сравняться с тобой в доблести, Кассий. Отчего же тогда ты печалишься?
Кассий тяжело вздохнул и выпил полную чашу с вином. Вино не сделало его расслабленным. Наоборот, черты лица Кассия заострились и приобрели сходство с хищной птицей. Его голос зазвучал резко и повелительно, словно он был не на пиру, а на поле боя:
– Парфянский поход не отпускает меня даже во сне. Ночью, я заново переживаю этот кошмар и свое бессилие спасти наше войско. Страх и отчаяние, опять преследуют меня, как безжалостные эринии. Я часто просыпаюсь с сухостью во рту от мучительной жажды, как тогда, под Каррами.
Кассий подозвал раба и тот мгновенно наполнил его чашу вином.
Филодем мягко и вкрадчиво спросил:
– Расскажи мне об этом злосчастном походе, Кассий. Только ты знаешь о нем правду.
Кассий внезапно побледнел и залпом осушил чашу. Филодем, к вину не притронулся. Кассий начал рассказ:
– Я никому об этом не рассказывал, хотя весь Рим прославлял мою доблесть в Парфии. Однако зачем мне личная слава, если мы потерпели поражение, а я потерял своих товарищей? Но правду об этом походе, надо знать, и я тебе ее открою. Слушай меня внимательно Филодем. Я отправился в парфянский поход под командованием Марка Лициния Красса. Он уверял меня, что поход будет легким, а его трофеи – неисчислимы. Войной с Парфией, Красс хотел затмить славу восточного похода Гнея Помпея Великого. Восточные народы, говорил Красс, воевать не умеют, а парфянская армия – это сборище плохо вооруженных варваров. Меня очень удивили его слова о трофеях, будто он собирался идти не на войну, а на торговую площадь. Перед походом, он ограбил иерусалимский храм иудейского божества Яхве, где взял золотую утварь, украшения и деньги. Но я не придал этому значения. Я просто поверил Крассу, не требуя подтверждения правильности его слов. Хотя… в чем-то он был прав. До битвы при Каррах, казалось нет в мире ни такой силы, ни такой тактики, которая могла бы противостоять нашим легионам. Мы разгромили: Ганнибала с его фланговыми кавалерийскими атаками, македонскую фалангу с ее колоссальной силой первого удара, сирийского царя Антиоха с его колесницами и множество других армий. Но противника нельзя недооценивать. Красс совершил множество ошибок. Главной его ошибкой, было нежелание идти в Парфию через Армению. Царь Армении обещал нам десять тысяч всадников, которых нам не хватило под Каррами, и продовольствие, если мы пойдём через его страну. В этом случае, холмистая местность благоприятствовала бы нашему походу, закрывая нас от кавалерии парфян. Однако, Красс непонятно зачем повел нашу армию через Месопотамию. Он даже не задумывался об опасностях и трудностях этого пути. Он возомнил себя Суллой, который с врожденной легкостью повелевал царями и всегда извлекал из этого пользу.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте