ty-line/>
Приветствие.
Приветствую ваши рассеянные по привычке глаза и пропахшие книжным смрадом пальцы на страницах моего и, в какой-то степени, вашего отравленного мирка. Прежде чем приступить к показу своих интересных по безобидному принуждению мыслей, спешу поздравить вас с тем, что вы благополучно внесены в список безымянных героев. Покорнейше прошу прощения за такую преступную и грубую задержку в… сами знаете, сколько лет. Я обязан был вас поздравить ещё в самый первый день моего незапланированного появления… Но… Намеренно забыл. И, наверное, не знал. Но не столь важно. Важно лишь то, что вы теперь являетесь минимальным пополнением списка так называемых безымянных героев. Почему безымянных? Встречный вопрос: а у вас есть имя? И нет, Я не про кличку, которую вам дали родиели……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Искренне рад вашему задумчивому молчанию. Если оно, конечно, по-настоящему задумчивое. Но и это не так важно, как важно то, что Я вам скажу в последующих строчках, которые вы, вероятнее всего, пропустите мимо своих рассеянных по привычке глаз и не станете их впускать в свою заколоченную убедительными точками слепого зрения головомнату. Ведь кому это будет интересно, кроме бедного меня. Возможно, только тем, кто захочет забронировать для меня место в подушечной палате.
Наши имена – это не более чем печатные буквы внутри коричневого коллекционного фантика.
Мы – не более чем промёрзший след в глубине сугроба.
Мы – не более чем окурок, потушенный в трещине столетнего подъезда.
Мы – не более чем отпечатки пальцев на входной двери.
Мы – не более чем унылое лицо в окне уличного наблюдения.
Мы – не более чем капля остывшей лавы на поверхности массивного льда.
Мы – не более чем красная помада на краешке дешёвого бокала.
Мы – не более чем вошь на черепе земли.
Мы – не более чем растёкшаяся слюна на выцветшем асфальте.
Мы – не более чем что-то.
Мы – не более чем мы.
Мы – не более.
Глава 1.
Я произошёл от крайне чувствительных сморщенных стен. Не существует обезьяньих эволюций там, где царствует играющий в вечные прятки Бог. Со мною множество людей. Одна сторона меня не планировала, но любит больше своей жизни. Вторая – такая же, как Я. В один и тот же день. Практически в одно и то же время. Но мы друг другу никто. И всегда будем никем. Орущие на несозревшем языке тела, обмотанные полотенцами. Я лежу в гробу. В своём первом скрипучем при малом прикосновении гробу, откуда меня потом достанут, чтобы Я снова лёг в гроб. Клеточный гроб, в котором пролежу остаток своих непомнящих дней. Я вижу то, о чём навсегда забуду. Я говорю то, чего не знаю. Учусь тому, чему когда-то разучусь. Нужно время. Колёса радостно несутся сквозь отражающийся в моих заклеенных глазах мир, смеясь потрескавшимся губам в песочные зубы. Белый халат, безразличный взор на очередной кусок незащищённого идиота. Комок минутного счастья и порванных из-за анекдота судьбы наслаждений. Моя клетка – моя канализация для новорождённых отходов. Мои слёзы – покушение на сны.
Забитое в паучий угол времечко. Тикающий бес возбуждает во мне смех. Улыбка дерева через стеклянный монитор. Ожившие медведи, летающие аттракционы с подвешенными людьми в стеклянных шляпах, люстра из солнца, призраки из стен. Голубая дверца небесного чердака, усеянная тёмно-серыми водяными пятнами. Красно-жёлтые кусты, скрывающие в себе неведомые лица и морды. Оторванные заячьи уши, обгрызенные дёснами колёса, вонзённые пальцы в мочевые пузыри воздушных шаров. Восковая цифра, воткнутая в покрытое диабетом тесто. Незнакомое событие. Мимо летящие секунды, моментальные часы, пропавшие дни, несуществующие годы. Радужная татуировка на небесном брюхе. Говорящие на обезличенном языке дикие звери. Цветные картинки, выдуманные идолы и чередующиеся зеркала. Глубоководные песочницы, многотонные пластиковые вёдра, похороненный под песочной землёй самосвал, размытая дождём Атлантида из крупиц. Удлинение конечностей, выделения ядовитых веществ. Лопнувшие сосуды неконтролируемых интересов. Роскошные бокалы отходов, иглы в посиневших трубах промышленных гибкостей.
Подъезжающее на заострённых стрелах времечко. Подготовленные бумажные самолёты, взявшие курс на неизбежное крушение. Те же орущие на несозревшем языке тела, умноженные на несколько нулей. Видные обломки механических сердец. Образовательные ковры, пропитанные дождевым потом простыни, заблёванные тарелки, слюнявые вилки, экспериментальная кастрация, лишение невинности за проигранный интерес.
Остановилось гуляющее по кругу времечко. Отдых никому не помешает
Глава 2.
Моя радостная жизнь. Долгая на глаз и слух, короткая в реалиях. Пожирать пластиковый металлолом,