было ещё далеко, стоило наведаться на кухню и попытаться раздобыть какой-нибудь снеди.
Как и ожидалось, от предложения перекусить Тэцудзи отказываться не стал. А доносившиеся с кухни аппетитные запахи заметно ободрили его, и он окончательно успокоился. Но свою ношу из лап так и не выпустил и вздрагивал от малейшего шороха.
Вывод напрашивался сам собой: эти бумаги обезьян стащил. Но Уми не спешила ловить его на воровстве. Тэцудзи никуда от неё не денется – как и присвоенное им добро.
Они обосновались в чайной, в тот час там было пусто. Одна из служанок пришла с подносом, на котором стояли чайник с двумя пиалами и небольшое блюдо с онигири. При виде еды Тэцудзи оживился, и служанка замерла у порога – видимо, хотела посмотреть, как обезьян будет есть. Но Уми отослала её. Не хватало ещё, чтобы кто-то подслушал, как она разговаривает с животным! Утреннее бегство и купание в реке и так, должно быть, породило достаточно сплетен, которые прислуга не устанет обсуждать ещё долго. Так что не стоило давать пищу для новых пересуд.
Когда служанка скрылась в коридоре, Уми последовала примеру Тэцудзи и воздала должное онигири. Они оба были голодны, и вскоре блюдо опустело.
– Ну, теперь рассказывай, что тебе удалось узнать, – потребовала Уми, пока разливала чай по пиалам.
– Не так уж много, беседа у них вышла короткой. – Обезьяну едва удалось сдержать зевок, и он прикрыл рот лапой. – Уж не знаю, с кем твой отец разговаривал в таком тоне, но он велел этому человеку убираться из города завтра же, как начнётся Обон.
Подумать только, уже завтра… Время пролетело быстрее облаков, что ветер гонит к западу. Похоже, Ёсио не стал говорить о точной дате своего отъезда, чтобы не доставлять ей ещё больших огорчений. Он знал, как трепетно Уми относилась к Обону. Как любила помогать Томоко готовить поминальные блюда, чистить и украшать домашний алтарь, надевать тонкое летнее кимоно, в котором можно танцевать до самой темноты, пока не начнут зажигать жаровни и фонарики у каждого дома, чтобы духи предков смогли отыскать дорогу из Страны Корней.
Но завтрашнее празднование Обона обещало стать самым печальным на памяти Уми. Свадьба её оказалась сорвана, жениха изгнали из города, да и сам Ганрю ещё толком не успел оправиться после буйства сумасшедшей ведьмы Тё. В этом году имён на поминальных табличках в храмах станет значительно больше. Словно страшный мор прошёлся по округе…
– Но это ещё не всё, – продолжил Тэцудзи, и беспокойство в его тоне заставило Уми поднять взгляд. – Я кое-что нашёл.
С этими словами он положил на столик связку писем.
– Только не говори, что утащил их из кабинета отца, – тяжело вздохнула Уми, осознавая, чем это может грозить.
– Так вышло, – хмыкнул обезьян, пряча глаза. – Я лишь хотел посмотреть тайник, а потом услышал, как кто-то идёт. Ну и… в общем, вот.
Уми смотрела на письма так, словно вместо них на столе извивался клубок ядовитых змей. Демоны Хякки Яко! Если отец узнает, что они стащили письма – да ещё из его тайника, – им конец. Следовало как можно скорее вернуть их обратно,