дь редко следует тем пожеланиям снизу, наводняя лишь излюбленные им места планеты.
Июль в Таиланде выдался, как ему и полагалось из древне, чрезвычайно щедрым на атмосферную влагу. Сезон дождей никто не отменял. По сему весь пейзаж стал выглядеть весьма уныло. Размылось былое очарование тропиков.
Даже в вольном восприятии картина такого мокрого царства мало кому прибавит оптимизма, что уж говорить про вид из окна тюремной камеры. Когда, за этой водной завесой, едва просматривались размытые очертания соседних блоков. Сырость зависла в самом воздухе настолько плотно, будто узники находились где-то внутри облака, стены, потолок покрылись испариной, одежда не просыхала.
Тюрьма Банг Кванг, она же, печально известная Бангкок Хилтон, в любые времена, помимо граждан королевства Таиланд, была не против, приютить за стенами своими иностранцев, из числа непутёвых раздолбаев, откровенных придурков, ну и конечно, тех международных отморозков, которые и в любой другой стране, никогда, не утруждали себя воздержанием в рамках закона. Этот разношёрстный, иностранный контингент содержался отдельно от местных, тайских уркаганов, в специально отведённом тюремном блоке. Впрочем, условия, пожалуй, были созданы для них не многим лучше, чем местным арестантам.
Вот уже второй месяц коротал здесь дни Саша Гурзанов, не хило так пострадавший за нарушение правил миграционного режима королевства. Статья, прямо сказать, не тяжко-уголовная, однако в Таиланде грешника не отпускают на поруки трудовому коллективу. Здесь так: либо дорого плати, либо в тюрьме сиди. А лучше и то, и другое.
Суть прегрешения Гурзанова была такова, что работал он трансфертным гидом одной турфирмы по "чёрной" схеме, без соответствующего оформления своей трудовой деятельности. Увы, но деяние сие очень даже наказуемо. Именно по той причине и был наш бедняга Александр водворён в тюрягу, где дожидался решения дальнейшей своей невесёлой участи. В общем-то, многолетнего срока ему не светило, так, может ещё месяц – два заключения, плюс общественное порицание, да полный запрет на дальнейшие посещения этой сказочной страны.
Какого, только, народца не подсобрали в камере. И все, кроме одного наркоторговца из Малайзии, свалились сюда по мелочи, да по глупости. Хотя, некоторым, здесь присутствующим, их пьяные, как правило, прегрешения грозили теперь многими годами отсидки по эту сторону социального шлюза.
Особенно умиляли два американских балбеса, попавшихся на мелочных кражонках в супермаркете. Они, видать по всему, с детства привыкли тырить кока-колу в магазинах, не особенно гнушаясь собственным моральным обликом. Но, вот тут место ребята выбрали крайне неудачное для своей позорной деятельности, ибо в Таиланде красть не хорошо. И если, в родных Штатах, их, придурков, пожурили бы только на «ай-я-яй», то здесь, свиснув бутылку вожделенного пенистого напитка, можно запросто отхватить от местного правосудия лет пять тюрьмы, а то и все семь. Как говориться: оцените разницу, дорогие американские гости и пускай теперь ваш факинговый департамент вызволяет своих заблудших сограждан.
Саша Гурзанов, как русский человек, мог вполне посочувствовать одному бедолаге англичанину, с явной тяжёлой стадией алкоголизма, которая заставляла жестоко страдать его, подорванный многолетней попойкой, организм, лишённый нынче привычного допинга. Джон Буль, прозванный так сокамерниками, имел неосторожность сильно перебрать с любимым крепким напитком, что вылилось в пренеприятнейший скандал с разгромом бара. А, хуже того, с проламыванием стулом одной, вполне идентичной его собственной, непутёвой, алкоголем затуманенной черепушки. В результате чего, оппонент "завернул кеды", а горький пьяница Джон Буль присел за мокруху по неосторожности. Такая вот житейская драма, на тему вреда алкоголизма. А ведь мужик-то он, этот самый Джон Буль, кажись, неплохой и даже, вполне можно сказать, душевный. Так и не сразу поверишь даже, что он англичанин.
Да и в целом, народ здесь подсобрался необидчивый и, в большинстве своём, подходящий для общения. Языковой барьер для Саши Гурзанова не стоял препятствием, английским он владел, если не в совершенстве, то на вполне приличном уровне. Поболтать можно было, практически с каждым, хоть о политике, хоть о бабах, хоть о превратностях судьбы. Болтовня здесь самое доступное занятие на поприще борьбы со скукой, навеваемой нынче сезоном дождей.
Однако, видимо в подтверждение того, что в семье всегда не без урода, приличной ложкой дёгтя, среди добрых обитателей камеры, буквально с первых дней, предстало одно лицо украинской национальности, торчавшее здесь за аналогичное преступление – нарушение миграционных правил.
Казалось бы, почти земляк, братишка – славянин и бывший соотечественник, но вот тут, как раз таки, и мимо! Поскольку Петро Мазарчук был махровый националист, восхищённый поклонник Степана Бендеры, уроженец Львова, с татуированным трезубцем во всю грудь. Да и вообще, по правде сказать, редкая сволочь!
Этот поганец раздражал Александра хуже ежа в штанах. Началось ещё в самый первый день, когда господин Гурзанов был водворён в камеру. Тот самый Петро Мазарчук, видимо, возомнив себя камерным авторитетом, а то и "смотрящим" в хате, хотя, скорее всего, просто от ума недалёкого,