пройдет, и опять надевает она старую, изношенную одежду свою. Эта одежда подбита привычками, выложена трудами, обшита горем, унизана слезами; но она впору ей, сидит на ней ловко!
Вот молодость уже расчесала кудри свои, зашумела паволокою, заскрыпела сафьяном; степенность и старость пригладили бороды, развернули силы, встрепенули кости; женщины богатство природное дополнили искусственным; старушки погрузились в глубокие сундуки, где лежали япончицы, повязки, узорочья, ширинки, как преданья дней бывших, как современницы давно прошедшей их молодости, но еще крепкие, не потерявшие цвета, не изношенные, заветные, сберегаемые для детей, внуков и правнуков, как памятник снов, виденных отжившими поколениями.
Должно сказать, что это был первый праздник, в котором все красные девушки Новгородские должны были участвовать; ибо Новгород хотел показать себя во всей красе, во всем величии.
В увечании сказано было: быти торжеству велию и пиру на вси Ноугородские люди.
Вот, согласно сему увечанию, собрались все на поляну к Святой Софии. А оттуда, слышавшумолебие, двинулся весь поезд следующим порядком ко Двору Ярославову.
Открывал шествие Владыка: за ним несли священнослужители хоругви, святые лики всех храмов Новгородских и несудимые грамоты монастырские {Несудимые грамоты – право, даваемое Князьями монастырям, не быть под ведением властей по управлениям вотчин их}.
Следовал потом Стяг Владычен, потом Частные Старосты пяти концов Новгородских и стража, вооруженная колонтарями и секирами, сотнями, в цветном добром платье.
Потом два Степенные Боярина несли грамоту, данную Новгородцам на права и преимущества их Ярославом I, и Русскую его Правду на двух оксамитных подушках.
За ними следовал Степенный Посадник, с Боярами, Думцами {Думец – советник (древний чин). «С добрым думцею Князь высока стола додумается, а с лихим думцею и малого стола лишен будет»} и начальными людьми, и потом Воевода с вершниками пятины Древенской, которые одеты были в красные кожухи, покрытые кольчугами, в остроконечных шлемах с кольчужными забралами и в стальных оплечьях, а вооружены саблями и стрелами, на конех добрых, а конские наряды: чепи гремячия и поводныя и иные наряды большие.
Вслед за ними везли устроенные на колесах торжественные кружалы— унизанные сайгатами Бесерменскими, коваными доспехами Немецких мечников, Шляхты Ляцкой и вообще неприятельским оружием, приобретенным на великих пошибаньях.
Поезд победный заключали вершники пятины Шеломенской – в синей одежде.
За ними шли Бояре и Шитые люди Новгородские в богатой, шитой золотом и серебром одежде.
Следовал потом новгородец Оратай: он нес мешок с пшеницею и бросал оную пред собою, как сеятель насущного хлеба и богатства.
За ним шли ряды жнецов, юноши в белых сорочках, в венках из тучных колосьев, вооруженные серпами. Они пели:
Слава Миру ти, Миру ти слава!
Мы посеем те ржи,
Да взростим до небес,
Да серпами пожнем,
Да