Агашка. Алексей Будищев

е носят мещане. Еще дальше, у стены, на скамьях сидят несколько мужиков в полушубках и с вспотевшими лбами.

      Земский начальник долго перелистывает бумаги, затем поднимает от бумаг глаза и, обращаясь к угрюмому парню, спрашивает:

      – Вы Агап Дудырин, так? А вы мещанин Пестравочкин? – переводит он взор на выцветшую чуйку.

      И тот и другой кивают головами.

      – Так вот, Агап Дудырин, – продолжает земский начальник:-вы обвиняетесь в том, что в ночь с 27-го на 28-е декабря, будучи на сельских гумнах, вы поранили выстрелом из ружья пеструю свинью, принадлежащую мещанину Пестравочкину. Признаете ли вы себя виновным?

      Угрюмый парень смотрит некоторое время на земского начальника, а потом переводит глаза куда-то в бок.

      – Я, ваше благородие, – наконец говорит он, с трудом вытягивая из себя слова, – я, ваше благородие, допреж того говорил ей: брось, говорю, Агашка, это, не вводи меня в грех; буде, говорю, побаловалась и буде. А она, на место того…

      – Кто она? – перебивает его земский начальник.

      – Кто она? Жена моя Агашка, – говорит парень.

      Земский начальник нетерпеливо передергивает плечами.

      – Да я вас совсем не о жене вашей спрашиваю! – вскрикивает он. – Вы ранили выстрелом из ружья свинью Пестравочкина и поэтому должны отвечать по закону, во-первых, за поранение животного, а во-вторых, уплатить Пестравочкину издержки в размере пяти рублей. Так вот, что вы скажете в свое оправдание?

      Парень молчит и тяжело отдувается; от напряжения на его лбу выступает пот, похожий на капли воска.

      – Да я вот что скажу, – вытягивает он из себя, – я дорежь того ей говорил: брось, говорю, Агашка, баловство…

      – Да вы опять о том же! – вскрикивает земский начальник. – Слушайте, вы дураком не прикидывайтесь и говорите по порядку. В ночь с 27-го на 28-е декабря вы были на сельских гуннах? Да?

      – Были.

      – Что же вы там делали?

      – Ничего не делали.

      – Так зачем же у вас в руках было ружье?

      – А нешто палкой зайца убьешь? – спрашивает в свою очередь парень. – Я на гумнах зайца караулил, – добавляет он, – к просяным одоньям заяц ходит.

      – Ну, вот и отлично, – говорит земский начальник, очевидно улавливая какую-то нить и радуясь этому. – И так, вы сидели на гумнах и ждали зайца. Что же было потом?