В детской. Алексей Будищев

я стоит на четвереньках, воодушевленно пыряется лбом с собственной своей подушкой и мычит:

      – У-у, у-у!

      Любочка думает. Вот уже неделя, как в их доме творится что-то неладное. Утром мама приехала из гостей, а после обеда легла в постель с красным лицом и блестящими глазами. С тех пор она не поднималась с постели, а вчера няня сказала, что мама может быть уйдет от них к Боженьке. При этом няня велела им обоим молиться за маму. Няня у них добрая и очень толстая.

      Любочка прислушивается. В дальних комнатах то и дело проносятся странные и тревожные звуки, то чьи-то торопливые шаги, то звон упавшей склянки, то стон, то отрывистый возглас. Эти звуки бегают по всем комнатам, словно беспокойно ищут кого-то, и Любочке они кажутся непонятными, странными существами, наполняющими ее бессознательным трепетом.

      – Зачем их впустили к нам в дом? – думает она тоскливо. – Зачем? Кто их впустил? – В то же время ей кажется, что эти существа заглядывают порою даже в дверь детской своими страшными и жутко любопытными лицами. Любочке делается совсем страшно.

      – Костя, Костенька! – зовет она. – Костя!

      – Сто? Сто тебе? – спрашивает тот равнодушно, все еще продолжая пыряться.

      – Не пыряйся, Костенька, – упрашивает его Любочка.

      В ее голосе звучит тревога и страх.

      – А сто? – переспрашивает Костя, барахтаясь в постельке, – сто не пылиться? Я летенок!

      Последнее слово он произносить решительно и твердо.

      Он хотел сказать, что он теленок, но у него вышло летенок. Любочка, впрочем, прекрасно поняла его. Она знает, что Костя ужасно коверкает все слова и наиболее коверканные произносит с наибольшим вкусом и решительностью. Вот и недавно, когда мама сказала ему: «Костя, будь благоразумным», он решительно и твердо отвечал ей: