из-за проклятой полосы света, бьющего из не зашторенного окна и пересекающего всю комнату.
Окна практически всегда были спрятаны за темными занавесками, и это было самым важным правилом. В этот раз слуги по своей забывчивости упустили этот момент. Хотя, вполне возможно, что это было сделано намеренно. Впрочем, и не в первый раз. Впрочем, и слугами их назвать трудно, скорее надзирателями. Но факт оставался фактом – полоса света слишком широка, чтобы ее перепрыгнуть, или перебежать, даже накрывшись тканью с мебели, потому что ткань была слишком прозрачна, а силы – на исходе. А рисковать своей, хоть и в какой-то мере бессмертной, жизнью Дамиан не привык. Тем более в последние двести с лишним лет. Уж лучше дождаться, когда слуги вновь придут, чтобы забрать поднос с посудой. Они же заметят нетронутую еду и солнечный свет в комнате, и все исправят. Такое ведь тоже могло быть.
Дамиан находился здесь в качестве заключенного. Хотя комфортности условий, ему предоставленных, мог позавидовать любой арестант. Трехразовое питание, собственная уборная и ванная, с горячей водой по субботам, и несколько капель крови по воскресеньям, чтобы он окончательно не превратился в мумию. Все портили только нескончаемые пытки и эксперименты с перерывами на короткий отдых, вот как сейчас.
Может, оно и к лучшему, что Дамиан не мог сейчас поесть. После еды обычно просыпалась жажда к жизни. Но не к этой проклятой жизни в четырех стенах, а как раньше, когда он по щелчку пальцев мог уничтожить целую деревню. Смешно. Сейчас он был не в состоянии пересечь полосу света от окна.
До чего он дошел? Дамиан горько усмехнулся в своем пыльном кресле в самом темном углу комнаты. Он давно оставил попытки сбежать отсюда. Стены замка надежно охраняли своего пленника, в прямом смысле слова. В самом начале своего заточения он предпринял множество попыток побега, но прорваться за Стену ему так и не удалось, ни разу. Никак – ни под землей, ни по земле, ни над землей. Что только он не выдумывал, даже пытался отрезать себе руку, на запястье которой находился злосчастный деревянный браслет. Все было тщетно. Браслет защищал хозяина от причинения вреда самому себе, и не позволял выйти из замка за Стену.
И все бы ничего, наслаждайся отдыхом и трехразовым питанием, если бы не проклятые ведьмы с их экспериментами. Пытки и издевательства, иначе их и не назовешь, могли длиться неделями, а то и месяцами. После них Дамиана отправляли в эту комнату восстановиться и набраться сил для следующих ведьмовских выдумок. Но, конечно, не в полной мере, а лишь для того, чтобы возможно было существовать и дальше терпеть бесконечные кровопускания, переливания крови, зелья, настои и прочую бесполезную чепуху.
И так двести с лишним лет. Дамиан уже сам со счета сбился. Уже любой врач смирился бы и оставил попытки вылечить неизлечимого пациента, но только не эти упрямые ведьмы. Они были до чертиков целеустремленные и верные своим убеждениям.
На глазах Дамиана сменилось несколько поколений этих мучительниц, и каждое изощреннее и непоколебимее предыдущего. Они придумывали все новые и новые рецепты и способы, и спешили опробовать их на своем пленнике, на бедном вампире, истребившем в свое время полстраны в борьбе за выживание. И власть.
Первое время после поражения в войне и заточения в замке ведьм, Дамиан был одержим местью. Он пытался сбежать только для того, чтобы отомстить всему миру за свой провал, утопить его в реках крови, особенно весь ведьмовской клан; доказать, что он вовсе не должен изменять своей сущности по прихоти какой-то магической стекляшки. Но за двести лет пыток и безуспешных попыток побега жажда мести сменилась давящей, угнетающей усталостью.
Хотелось свободы. Свободы действий и собственного мнения, свободы в выборе еды, в конце концов. Месть плавно отошла на второй план, и уже не казалась чем-то важным. И на нее совершенно не было сил. А на их восстановление требовалась уйма времени. Ну, или крови. Очень, очень много крови. Рот мгновенно вновь наполнился слюной. Несколько капель крови в неделю – это ничтожно мало для такого старого и сильного вампира, как Дамиан.
Дверной замок щелкнул, и в комнату ворвалась ведьма в серой мантии.
– Чертовы малолетки! – процедила она, со злостью дергая темно-коричневые занавески. – В следующий раз разрешу тебе укусить одну из них, чтоб больше не издевались!
– С радостью, Адель! – устало усмехнулся Дамиан в своем кресле.
– Ага, только сильно не мечтай. Ты знаешь, сколько тебе разрешено.
Дамиан покорно поднял ладони вверх. Адель, полноватая ведьма, давно перевалившая за средний возраст, уперла руки в бока, в полной темноте разглядывая вампира, сидящего в кресле в самом дальнем углу. Дамиан не сомневался, что она отлично видит в темноте. Такая ведьма, как она, одна из наивысших, вполне могла обладать таким даром. И о чем она думала сейчас, он тоже предполагал. Он чувствовал ее кровь, ее запах, ее желание.
– Ешь! – сказала она тоном, не терпящим возражений. – Я распоряжусь, чтобы тебе нагрели ванну. Приведи себя в порядок. Через пару часов тебя выведут к Камню.
– Адель, – устало протянул Дамиан. – Мне нужен отдых…
– Потом отдохнешь! Начало нового