белые, с неровными краями, похожие на свадебные приглашения, с надписью «Дмитрий Владимирович Краснов, европейский директор, международная торговая корпорация „Арена“, Никосия, Кипр». Чуть ниже – веб-сайт компании и адрес в Берне.
Глава 4
Если кому-то из них и пришла в голову мысль отклонить приглашение, то друг другу они в этом, по словам Гейл, не признались.
– Мы согласились ради детей. У двух нескладных подростков-близнецов день рождения – прекрасно. Именно под таким предлогом нам всучили приглашение, и именно поэтому мы решились. Но для меня главным были малышки… – Гейл снова втайне поздравила себя с тем, что ей удалось избежать упоминания о Наташе. – Тогда как для Перри… – Она с сомнением взглянула на него.
– Что для Перри? – спросил Люк, когда тот промолчал.
Гейл тут же подобралась, защищая возлюбленного.
– Он был просто заворожен происходящим. Правда, Перри? Дима, кем бы он ни был, его жизненная сила, цельная натура… вся эта безумная компания русских. Опасность. Очевидная инаковость. Тебя к ним… тянуло. Разве нет?
– Какая-то психологическая чушь, – ворчливо отозвался Перри, уходя в себя.
Маленький Люк, неизменный миротворец, поспешил вмешаться.
– Значит, изначально у вас обоих были смешанные мотивы, – предположил он тоном человека, прекрасно знакомого с упомянутыми мотивами. – Ничего страшного, а? Ситуация довольно запутанная. Добрый дядюшка с пистолетом. Слухи о корзинах денег. Две маленькие сиротки, которые отчаянно в вас нуждаются, – а может быть, и взрослые тоже. И, наконец, день рождения близнецов. Как вы могли устоять, будучи порядочными людьми?
– И живя на острове, – добавила Гейл.
– Вот именно. И, в довершение всего, да будет мне позволено сказать, вы оба довольно любопытны. Почему бы и нет? Нетривиальное положение вещей. Не сомневаюсь, что я бы тоже клюнул.
Гейл тоже в этом не сомневалась. Она подозревала, что в свое время Люк охотно клевал на что попало и, возможно, до сих пор не совсем исправился.
– Главное – Дима, – настаивала она. – Дима был для тебя самым большим соблазном, Перри, признай. Ты сам так сказал. Я зациклилась на детях, но для тебя в конечном итоге решающим фактором стал Дима. Помнишь, мы обсуждали это всего несколько дней назад?
Она имела в виду – «когда ты писал свой дурацкий документ, а я изображала покорную служанку».
Перри ненадолго задумался – так же, как задумался бы над какой-нибудь научной гипотезой, – а потом, с великодушной улыбкой, признал справедливость аргумента:
– Это правда. Я вроде как чувствовал, что он меня выделяет. Даже чересчур. Честно говоря, теперь уже и не знаю толком, что именно я чувствовал. Может быть, и тогда не знал.
– Но Дима-то знал. Ты был его «профессором честной игры».
– Поэтому днем, вместо того чтобы пойти на пляж, мы отправились в город за покупками, – продолжила рассказ Гейл, глядя мимо отвернувшегося Перри на Ивонн, но обращаясь к нему. –