ь в нем батон и мяса. Единственная причина, по которой мне не нравилось ходить по улице, была в гололеде, который как панцирь лежал на земле, и можно было несколько десятков раз упасть, прежде чем я доберусь до нормального тротуара, где не было льда. Его не было на шоссе, но ходить там днем было сложно: – все решили куда-нибудь поехать, и поэтому на дороге было много автомобилей, которые мешали пешеходам пройтись по асфальту, и им надо было падать на гололеде на своих тропинках.
Печально. Но сидеть дома перед компьютером было уже невозможно, и я решил тряхнуть стариной и прогуляться по гололеду. Оделся, взял сумку и кошелек и вышел из дома. В зимних ботинках мне было неудобно идти, и я надел кроссовки, которые очень скользили, но я точно знал, что впереди меня ждет тротуар, на котором льда не было. Мне надо было пройти несколько сотен метров, и тогда я бы перестал скользить.
Я спустился с небольшой горки и вышел на улицу, по которой то и дело сновали автомобили. Заранее вздумал перейти на окраину улицы, вдоль которой садоводы насадили кустов и там лежал снег вместо льда. Пересек дорогу и заметил небольшой кусок пластмассы, из которой торчали несколько проводов. Я немедленно пнул его и удивился: – этот брикет с проводами был настолько тяжел, как, например кирпич, но гораздо меньше его по размерам.
Рядом с этим пластмассовым брикетом с проводами были раскиданы куски пластика, и я подумал, что здесь произошло ДТП, и какой-то автомобиль потерял одну из своих частей. Но я всегда любил находить какие-то электронные устройства, разбирать их дома и некоторые из них оказывались для меня очень полезными. Поэтому я долго не думал, а подобрал этот брикет и сунул его в сумку.
До магазина я добрался без падений, купил в нем всякой вкусной всячины и отправился домой. Брикет с проводами я положил в сарае и до самой весны забыл о его существовании.
Весной, когда я засуетился в огороде, копая бесчисленные грядки и сажая на них всякую зеленую мелочь, я нашел в сарае свою зимнюю находку и, улучив момент, решил, наконец, разобраться, что это. Разобрать мне его не удалось – никакой щели и в нем не было, и также в нем не было ни винтиков и болтиков. Я долго вертел его в руках и никак не мог понять, как он разбирается: – мне хотелось узнать, что в нем. Разбивать его мне не хотелось, так как собрать его обратно было, по-моему, невозможно. Положить его обратно в сарай мне не позволяло мое уязвлённое самолюбие и, повертев его немного, я решил подключить к нему батарейку и посмотреть, что с ним произойдет. Огород был на время забыт, и я занялся новой игрушкой.
Притащил несколько батареек и начал свои опыты. К проводам я подключал в самой разной последовательности плюс и минус батарейки, и в один момент этот брикет ожил: – в нём замигали маленькие лампочки, – их было не менее десятка, и он едва слышно гудел. Верстак, на котором я проводил свои опыты, находился в углу огорода и когда я оживил этот брикет, положил на верстак и уселся рядом с сигаретой. Теперь, когда я вдохнул в него жизнь, мне предстояло узнать, чем он мог для меня полезным, и на что он годен.
Я курил и думал, смотря на этот брикет, для чего он мог мне пригодиться. Но додумать свою очередную мысль не успел: из этого брикета раздался тихий вой, и он внезапно раскрылся, как утром лилия в речном омуте. Желтые лепестки дрожали и сами поворачивались в разные стороны. Это продолжалось несколько секунд, а потом лепестки застыли в одном положении: – эта лилия уставилась в небо, с которого стремительно падал какой-то предмет. Он падал долго и постепенно превратился в небольшую ракету, которая, в конце концов, приземлилась в огороде, – на место, где я собирался посадить картошку.
Ракета была очень красивой и высокой – метров десять высотой. Когда она села, тотчас выпустила себе опоры, и в ней открылся люк, из которого выпала лестница, по которой выскочили два человечка в комбинезонах, но без скафандров. Не обращая ни на что внимания, первый из них вытащил из кармана прибор и начал с ним обследовать мой огород.
Меня эта их бесцеремонность сильно задела: – они шастали по моим грядкам с укропом и петрушкой и уже порядочно наследили, а кроме всего, помяли землю. Такое я терпеть не мог, и, поднявшись с табуретки, пошел разбираться с незваными гостями. Они на меня тоже не обратили внимания, словно я для них был какой-то навозный жук. Это меня взбесило еще больше, и когда я дошагал до первого из них, я провел апперкот, а потом правый в челюсть. Со вторым я расправился боковым, и снова провел апперкот. Посмотрел на оба бездыханных тела и пошел перекурить, но перед этим зацепил ракету стальной проволокой и обмотал ее опоры несколько раз. Сейчас все было в ажуре, – пришлецы лежали на земле, а их ракета была связана.
Когда они очнулись, я сразу начал диктовать им свои условия: немедленно предоставить мне миллион баксов, а лучше два, пригнать мне вертолет и купить мне дачу на Канарах. Они сначала притворились, что не понимают, но я сходил в мастерскую, взял кувалду побольше и пошел к ракете. Тут они встрепенулись, одели на себя по черному обручу и заявили, что на все согласны. Но я тут же им объяснил, что это были лишь первые условия, на которые они не обратили никакого внимания. Сейчас ставки возросли, и они должны мне предоставить не два миллиона баксов, а двадцать, и не одну дачу на