тараясь не шуметь, заканчивала уборку в небольшом домике священника. Сегодня батюшка вернулся раньше чем планировал, и девушка не успела закончить до его прихода, чтобы скрыться в сторожке, и не мешать ему.
Бабушка Нюра, которая нянчилась с его новорождённым сыном, передав младенца отцу, спокойно удалилась. Отец Михаил уже научился самостоятельно справляться с малышом, и очень дорожил временем, проведённым с сыном. Казалось, будто священник цепляется за младенца, словно за ниточку, связывающую его с женой, умершей при родах.
Ане трудно было поверить, как при современном уровне медицины такое могло произойти? Но поговаривали, что кровь, которая требовалась для роженицы, врачи продали какому-то «мажорику», подстреленному в разборках при делёжке территории. Трагическое совпадение группы крови.
Тот «мажор» все равно погиб, слишком много ран получил, но и женщине не хватило крови. Дружки того раненного по всем больницам её скупили, пытаясь спасти товарища, не обошли и родильный дом. И сейчас молодой отец вынужден растить своего сына без своей доброй, любимой жены. Но кто знает «что было бы, если бы….». История не имеет сослагательного наклонения.
Аня появилась в сторожке недавно, и с радостью стала помогать бабушке Нюре в уборке помещения церкви и в доме священника, чтобы хоть как-то отплатить за доброту старушки, принявшей её. Когда отца Михаила не было дома, бабушка Нюра учила свою молодую помощницу, как обращаться с младенцем. Ведь до этого момента девушке не приходилось брать на руки малышей.
– Ничего. В жизни все пригодится. Всему нужно научиться. Может когда-то своих детей будешь нянчить, – приговаривала старушка. Я – то своих пятерых выносила, вырастила. А сейчас вот одной приходится век вековать. Муж помер, дети разъехались. Спасибо батюшке, принял, работу дал, кров над головой, – приговаривала она.
– Да вы как мать отцу Михаилу, я же вижу, – улыбаясь отвечала Аня. – Ещё неизвестно кому больше повезло, и кто кого больше выручает.
– Вот и встретил Господь наши два одиночества. Раньше-то было три одиночества, его жена, Риточка, тоже сирота. Вот мы и поддерживали друг друга, – согласилась бабушка Нюра.
– А что, отец Михаил тоже сирота? – удивилась Аня.
– Ну да. Они познакомились в детском доме. Так вместе и держались. – Кивнула пожилая женщина. – Но только ты не очень-то болтай об этом. Не стоит людям лишнего знать о батюшке. Это его, личная жизнь. И не всякому разрешено в неё заглядывать.
– Да кому мне рассказывать, я ведь только с вами и разговариваю, – грустно улыбнулась Аня. – Да я и не из болтливых.
– Вот это и хорошо. Люди ведь разные бывают, – добавила старушка, ловко заворачивая малыша в пелёнку.
Затем она вручила Ане мальчика, а сама пошла на кухню разводить смесь. Она знала, что ровно через пять минут тот начнет плакать. Иногда казалось, что у ребенка внутри заведены часы, чётко отмеряющие минуты сна и бодрствования, приёма пищи и «прогулки».
Этот опыт был для Ани очень волнующим! Она даже не представляла, что будет так бояться купать крошку, учиться пеленать его. Девушке казалось, что она может случайно сломать тонкие косточки слабого ребенка. И всё же постепенно страх уходил, а нежность от наблюдения за чудом жизни, переполняла её сердце.
Но почему-то Аня не сомневалась, что в чутких руках отца малыш находится в полной безопасности. Постепенно чёрная ряса священника, которую тот носил постоянно, становилась для Ани привычной. Длинные волосы и борода уже не казалась странными. Раньше девушка видела бороду только у старого батюшки в церкви, в которую иногда провожала мать. Но молодых бородатых в её окружении не было. Но постепенно человек ко всему привыкает.
Глава 1
После развала Советского Союза, «лихие девяностые» одних опустили за грань нищеты, других вознесли на небывалую высоту богатства. И, как всегда, большие возможности вскрыли в людях многие качества характера, о которых кто-то и сам не подозревал, не зная себя полностью.
Простой административный работник при горкоме партии, Антон, никогда бы не поверил, если бы раньше ему сообщили, на что он пойдёт ради хорошей прибыли. Раньше он выполнял мелкие поручения руководителей, организовывал встречи, бегал с поручениями. Но с начала перестройки «запахло» делёжкой государственного имущества между частниками и он, словно охотничья собака, взявшая верный след, внутренне взвыл от восторга. Это время было его шансом вырваться из зависимого положения и подняться.
Антон и раньше умел льстить и «втираться в доверие», потому и держался на своём месте очень прочно. Но теперь он «раскрылся в полную меру» и получил немалый куш. Конечно, не обошлось и без нарушений закона. Но у него была «надёжная крыша» и риск оправдался. Сначала «кидать» сотрудников и знакомых было не просто. Но скоро голос совести становился всё тише, а звон монет слышался громче, и совесть благополучно смолкла. И только жена всё ещё время от времени была её голосом, той самой, почти забытой совести.
– Антон, неужели нельзя было поступить иначе? – в глазах Лены был виден почти ужас от того, что она видела в муже. – Если ты