>Первый вопрос – титулование. Хаарт предложил не заниматься ерундой и называть себя королём. Всё бы ничего, но был нюанс. Я бессмертен. Возможно, когда-нибудь у меня будут дети, но с большой долей вероятности они физически не смогут стать моими наследниками. Взять и передать власть не выйдет. А если меня всё же убьют? Король – фигура феодальная, нужен он, чтобы существовало право наследования, чтобы стабильность государства связывалась с существованием не самого короля, а правящего рода. После некоторых дебатов пришли к компромиссу. Я стал кронлордом, Хаарт – лорд-канцлером, а Алан – принц-лордом. Попрание традиций и всё в таком духе, но кто бы нам поперёк что сказал?
Когда закончил с созданием формальной вертикали власти, занялся политикой, внешней и внутренней. С внешней всё прошло относительно спокойно. Учитывая, что наша коалиция – это сильнейший военно-экономический блок во всём регионе, соседи могли думать обо мне любые гадости, но игнорировать мою «коронацию»… Я не знаю более надёжного способа совершить политическое самоубийство. В ближайшее время те, кто не будет вести дел со мной, станут изгоями и для всех остальных. В эти времена, когда рынок и взаимосвязи между государствами пока не настолько важны, это не кажется чем-то страшным. Пока. Пока я не начал торговую экспансию. В любом случае к нам потянулись послы, и все со мной общались максимально вежливо и учтиво.
А вот с внутренней политикой всё оказалось сложнее. Серьёзных проблем не было, ибо не было тех, кто может проблемы создать. Однако перед нами стояла очень непростая задача в объёме работ.
Дано: рыхлое феодальное государство, только что пережившее Гражданскую войну. На части территорий установлена относительная централизация власти, где-то мной, где-то Аланом и Хаартом, но по-прежнему высока степень местного самоуправления вплоть до уровня: «в своей вотчине я царь и бог». Требуется: нормальное централизованное унитарное государство. Когда я Хаарту и Алану озвучил, какое государство хочу увидеть в итоге, сказать, что не получил понимания и одобрения – ничего не сказать. Хаарт минут тридцать натурально орал, озвучивая, вообще-то, вполне правильные вещи, всё же он ни разу не был идиотом. И о том, что высказанная мной идея централизации хоть и красива, но не реализуема на практике. И о том, что местное самоуправление существует не просто так, а специально создавалась, чтобы феодалу было выгодно развивать свои земли, вкладывая в них силы и ресурсы. И о том, что для единой системы потребуется какое-то невообразимое количество чиновников, которых придётся откуда-то взять и так далее и тому подобное. Выслушав его, я согласился и толкнул по столу корону, предложив попробовать реализовать то, что он считает правильным. В ответ, после недолгого молчания (Хаарт смотрел на меня не просто со злостью, а прямо с яростью), я был обложен витиеватыми матами на нескольких языках, и работа продолжилась. Зато сразу видно: правильная рабочая атмосфера. Собрались единомышленники, связанные одной целью и готовые посылать друг друга по самым заковыристым направлениям, лишь бы во благо дела.
Так или иначе, мы сели за разработку административной реформы. Четыре месяца пахали, и не только мы трое, огромное количество людей участвовало в процессе, уточняя и дополняя различные моменты. Пока в теории, чтобы такую махину вводить на практике, надо сначала всё очень хорошо посчитать.
Фактически с нуля создали административное деление, потому что текущее, мягко говоря, отличалось нерациональностью. Были вотчины богатые и явно переполненные, а имелись и вообще пустые. Где-то административный центр находился на самом краю вотчины, буквально в медвежьем углу, и экономически был связан с другими землями. И так далее и тому подобное. Пришлось взять и нарисовать новую карту государства, внутреннюю в первую очередь. А затем «родить» экономику. В прямом смысле, посмотреть, где какие ресурсы, а затем распределить производства относительно равномерно, чтобы создать прочные экономические связи. Вариант – хомячить всё под себя и дальше строить свою злодейскую тёмную цитадель был, конечно, очень интересен, но совершенно бесперспективен с точки зрения государственного строительства. Чтобы государство стало единым, нужно вовлечь в его экономическую структуру как можно больше людей. Чтобы даже крестьяне, которые сидят на своей земле и не интересуются, чья задница греет трон, были в экономику вовлечены. Чтобы покупали товары и создавали не только тупо еду ради выживания, а продукты и товары.
А ещё, помимо деления административного появилась задача создать профессиональную армию. Ибо ополчение – это не смешно. А профессиональная армия, это, во-первых, система подготовки рядового состава, а во-вторых, система снабжения и обеспечения. И пошло создание военных округов и формирования системы воинской повинности и…
В общем, теоретической работы было много, и даже спустя год мы лишь начали практическую реализацию, стараясь не сломать ту систему, что работала сейчас. Теряли время, конечно. Нет ничего более постоянного, чем временное. Нужно было сразу начинать шоковую терапию и вносить изменения, чтобы люди сразу поняли: в новом государстве будет всё иначе. Но, поскольку не имелось даже самого аморфного представления, что должно получиться в итоге, решили не пороть горячку.
Помимо теоретических