в интеллектуальной издательской системе Ridero
ОТ АВТОРА
Приветствую всех, кто заглянул в эту книгу!
Всё время, пока она писалась, я чувствовала себя не автором, а режиссёром перед премьерой спектакля.
Финальные приготовления завершены, билеты распроданы, зрители стекаются в театр и потихоньку заполняют зал… А стою на сцене позади пока ещё спущенных кулис и прислушиваюсь к глухому шуму в зале. Мне и боязно, и хорошо… Казалось бы, всё проверено сто раз до мелочей. Оркестр готов. Костюмы выглажены. Декорации ждут своего часа. Артисты загримированы. И ты всем сердцем любишь свой спектакль, своё детище, а всё же в глубине души волнуешься: как примет его публика?..
Искренне надеюсь, что вам понравится эта история и мы вместе благополучно доберёмся до финального поклона. А также до зрительских оваций, если повезёт.
ВНИМАНИЕ: все персонажи, события, учебные заведения и театры – вымышленные. Любое совпадение с реальностью – случайность, за которую автор ответственности не несёт!
ПРОЛОГ
Москва, 2017 год
– Ты мне нужен, Паш!..
Он поморщился, прислушиваясь к знакомым рыданиям в трубке. Всё как обычно – не вовремя и некстати, Милка была в своём репертуаре. И такой привычный надрыв в голосе: истеричный, захлёбывающийся, отчаянный, словно от его решения зависит, ни много ни мало, вся её пустая никчёмная жизнь.
– Мил, вообще-то у меня сегодня премьера, – отозвался он без особой надежды на то, что будет услышан, но всё-таки стараясь не скатываться в откровенное раздражение. – А я, на минуточку, ведущий солист театра, если ты вдруг случайно забыла. Без меня спектакль просто не состоится.
Смешно было взывать к её разуму. Смешно, глупо… Мила никогда не разделяла и не понимала его страсти к балету, наоборот – частенько подкалывала его столь «немужской» профессией.
– Мне очень хреново, Пашечка, миленький, – она продолжала заливаться слезами. – Честное слово, мне так плохо и одиноко сейчас, что если ты меня не поддержишь, если бросишь в беде, я… я что-нибудь с собой сделаю, так и знай!
И снова до боли предсказуемо: угрозы и эмоциональный шантаж… сколько раз за все годы Павел вёлся на этот дешёвый трюк? И ведь знал, прекрасно знал, что ничего она себе любимой не сделает, кишка тонка… а сердце всё равно захлебнулось предательским страхом за эту дурищу.
– Вот только не надо глупостей, хорошо? Мил, послушай… прямо сейчас у меня правда никак не получится. А сама сможешь подъехать к театру?
– Смогу, – она жалобно шмыгнула носом. – Ты же меня встретишь у служебного входа?
– Не обещаю, я могу в этот момент быть на сцене. Оставлю пропуск на твоё имя у вахтёрши – проходи внутрь и поднимайся в мою гримёрку, договорились?
– Ладно… – Мила снова всхлипнула. – Сейчас подъеду.
***
Это была громкая премьера, почтить своим присутствием которую собиралась сегодня вся великосветская Москва: легендарный балет Прокофьева «Золушка», точное воссоздание самой первой, послевоенной постановки Большого театра с гениальной классической хореографией Ростислава Захарова.
Билеты разлетелись из столичных театральных касс за три месяца до спектакля. Сюжеты о премьере крутили все телевизионные каналы. Официальные аккаунты Театра балета в инстаграме, фейсбуке и твиттере1 буквально трещали по швам от комментариев поклонников, а фанатский паблик Павла Калинина ВКонтакте был заспамлен нескончаемыми признаниями в любви. Мобильные телефоны ведущих артистов разрывались от звонков журналистов круглые сутки.
Павлу досталась партия Принца, и он выглядел в ней удивительно органично и гармонично, словно был рождён для этой роли. Белокурые пышные волосы, на которых так естественно смотрелась символическая корона, выразительные серо-голубые глаза, высокий рост и тонкая кость, а также утончённый аристократизм, природное изящество и пластика, отдалённо напоминающая грациозные движения дикой кошки – всё это невольно навевало ассоциации с особами королевских кровей.
Сейчас же, когда до начала представления оставалось каких-то полчаса, Павел нервно метался по своей грим-уборной, ожидая Милиного появления, и никак не мог сосредоточиться на предстоящем спектакле. Он машинально делал растяжку и разминал мышцы ног, но думал при этом совершенно о другом.
В дверь деликатно постучали.
– Не помешаю?..
Это была Анжела – принаряженная по случаю премьеры, свежая и прелестная, как цветок. Струящийся шёлк дорогого вечернего платья прикрывал парализованные ноги. Ловко управляя своим креслом-коляской, она въехала внутрь, сделав знак охраннику оставаться за дверью и ждать её.
– С премьерой, Паша, – она подождала, когда он наклонится, чтобы поцеловать её в щёку. Он уловил знакомый свежий аромат духов – нежный, ненавязчивый, тонкий… как сама Анжела.
– Спасибо.