олодных дней?
Печальных опытов кто не бывал свидетель,
Как вихрь несчастия колеблет добродетель
И как несчастная вотще стремится к ней?
На ветке дерева так капля дождевая
Блестит, на ней держась и небо отражая,
Но ветку покачнут – и капля сорвалась,
И – до паденья – перл, она с паденьем – грязь.
Виновен ты, богач, виновны мы и злато.
Та капля чистая, небесная когда-то,
В грязи сохранена, – и, чтоб явилась вновь,
От праха отделясь, приняв свой вид хрустальный,
Она, блестящая, в красе первоначальной –
Тут нужен солнца луч, там надобна – любовь.
«Порой, когда всё спит, восторженный вполне…»
Порой, когда всё спит, восторженный вполне
Под звездным куполом сажусь я в тишине,
К полету времени бесчувствен – жду и внемлю,
Не снидут ли с небес глаголы их на землю,
И, трепетный, смотрю на праздник торжества,
Ниспосланного в ночь земле от божества,
И мнится: те огни, что в безднах пламенеют,
Мою лишь только грудь, мое лишь сердце греют,
Что мне лишь суждено читать на небесах,
Что я – земная тень, ничтожный призрак, прах –
Днесь царь таинственный на пышном троне ночи,
Что небо блеском звезд мои лишь тешит очи,
Два зрелища
Как в дремлющем пруде под сению древесной,
У смертного в душе два зрелища совместны –
В ней видимы: небес блистательный покров
С его светилами и дымкой облаков –
И тинистое дно, где зелья коренятся
И гады черные во мраке шевелятся,
К Фанни П.
Оградясь невинностью святою,
Пой, играй и веселись, малютка!
Будь цветком! Будь утренней зарею!
Жизнь твоя покуда – смех и шутка.
О судьбе не погружайся в думу!
Даль темна. Среди земных явлений
Наша жизнь – увы – немножко шуму
В грустном мире, где так много тени.
Зла судьба: мы это видим ясно, –
Наша скорбь ей ничего не значит. –
Ты мила; но то, что так прекрасно,
Пуще страждет, наигорше плачет.
Ты сверкаешь детскими очами,
А в грядущем – горе и утраты.
Глазки, так богатые лучами,
И слезами наконец богаты.
Но пока закрыто всё, что худо, –
Смейся! Смех есть лучший дар незнанья.
Веселись, дитя мое, покуда
Над тобой покров очарованья!
Розан мой! Еще ты вихрем светским
Не измят, не испытал ненастья,
Озарен ты тихим счастьем детским –
Отраженьем маменькина счастья,
Дар небес – поэзия святая
При тебе, как ключ неистощимый;
При тебе живет она, блистая
Из очей ее – твоей родимой.
На земле ты – ангел настоящий,
Херувим! Меня в восторг приводит
Ясность та, что в твой зрачок блестящий
Из души невинной переходит.
Пользуйся блаженною минутой!
Наслаждайся! Радость мимолетна,
Все мы прежде мук сей жизни лютой
Сладость детства пили беззаботно,
О, прими мое благословенье!
При разлуке так идет молитва!
Предо мною – гроб, успокоенье,
Пред тобою – жизненная битва.
Бог с тобой, невинное созданье!
Жребий твой сказался от пеленок:
Ангел ты, ведомый на страданье,
В женщины назначенный ребенок!
Она сказала
Она сказала: «Да, – и тем я дорожу!
Мечта о лучшем пусть в соблазн меня не вводит!
Ведь ты со мною здесь, глазами я слежу,
Как мысль в твоих глазах вращается и ходит,
И тем довольна я – конечно, не вполне!..
И всё же мой удел – удел благополучных.
Чего не любишь ты – насквозь известно мне,
Я двери стерегу от лиц, тебе докучных.
Твоя