ту!
Начальник кафедры обвёл строй злобным взглядом и добавил (а скорее, прошипел): «ВЕШАЙТЕСЬ!!! В общем, знакомьтесь. Я пошел». Ну не любил он морскую пехоту. Как он выражался, «ногомахатели войн не выигрывают».
Рядом с ним стоял лейтенант такой непомерной ширины, что казалось, будто он лежит на боку. Из его краткой речи мы уяснили, что все, чем мы занимались до этого три года, – полная фигня. Три предыдущих года ведущий препод был адекватный капитан-рукопашник. Он прекрасно понимал, что два двухчасовых занятия в неделю из нас мастеров не сделают. Это не Шаолинь, где времени дофига, чтобы с бамбуковым коромыслом десять лет по монастырю бегать. Поэтому у него упор был на выносливость – пяти- и десятикилометровые марш-броски, плюс два десятка ударов и приемов – и всё, ну и ножевой бой. В общем, терпимо. И тут он уходит на повышение, нам до выпуска ещё целый год, а нам подарок – квадратный оптимист-затейник. Погоняло сразу – Квадрат. У Квадрата мысль:
– Морской пехотинец должен быть силён и могуч. Обладать такой силой и комплекцией, чтобы противник мгновенно терял способность к сопротивлению и массово сдавался, поголовно обоссанный!
На робкие замечания насчет Чечни и гор (такие туши на ногах таскать нереально. Да и чем ты себя кормить будешь – боеприпасы на хер, тушняк в РД – бред).
– Фигня – это временно! Вас не для этого готовят. Я читал! Ваша задача – взлом противодесантной обороны. А до этой обороны вас сначала на пароходах, а потом на БТРах довезут – они тоже плавают. И вы такие падаете в окоп и по каске врагу – «На!», и он с копыт!
Вот такой, блядь, бройлер начитанный. Он-таки делает нам смеяться.
Над строем тяжкий стон и даже чей-то всхлип. А я стоял и просто плакал. Я до училища в морпехах послужил и повоевал. И прекрасно понимал, как могут испоганить жизнь такие задорные оптимисты. Так оно и вышло.
Начали со сдачи нормативов по гиревому спорту. Причём «модернизированных» для морпехов – две «двухпудовки» в полный цикл (кто знает – тот поймёт) – полярный хищник. Начали резво. Так же резво и закончили. На отлично сдали только «качки», а их у нас две штуки. Человек десять – четвёрки. Остальные тройки. Даже два «банана» есть. А комбат – бывший вэдэвэшник. У него ко всем, кто не в голубых беретах, снисходительная неприязнь. А мы тоже в беретах и в тельняшках, только другого цвета. А это ваще писец – не военные, даже не люди, а так, «гидросолдаты». То есть тиранит по-чёрному. «Крутые, да? Хорошо. Нормативы по физо ниже четвёрки – про увольнение забудьте. Даже на похороны хомячка любимой проститутки!»
В общем, две трети взвода сидит неделю, потом другую. К концу третьей собрали военный совет.
– Профессор! (Я всегда с книгой – читать люблю, особенно Булгакова и Зощенко). Ты самый старый и хитрый, придумай чёнить уже!
– Есть одна мысль. Но нужен помощник – гири переть, два литра водки и увольнение в будний день, сразу после занятий. И да, плюс обед с пивом. Но это мы сами в городе организуем.
– Получится?
– Должно. Даже уверен!
– А чё делать-то думаешь?
– Там увидите. Секретная разработка! Гениальная афера! Шедевр военной мысли!
– А если не выйдет?
– Тогда берём у качков стероиды и упорно тренируемся! Меня самого в Питере две дамы уже две недели ждут!
Качки заржали: «Ну вы клоуны!!! Это месяц минимум!!!»
Все прониклись. Мне поверили и пустили берет по кругу. Нас со Шмайсером (Веймер, немец из Казахстана) беретом обнесли. Увольнение организовали мгновенно. Пообещав просто прибить старшину роты – своего сержанта из курсантов. На следующий день, предварительно сперев в спортзале две двухпудовки (их там десятка два всегда лежало), убыли в Стрельню на танкоремонтный завод. Мы (училище) у них типа шефы и частенько «шефскую» помощь оказываем, но это отдельная история. На проходной дежурил древний старичок-вохровец:
– Здорово, полосатые! (У нас тельняшки в вырезе камуфляжа.)
– День добрый, отец. Михалыч, бригадир токарей, в цеху?
– Да с утра на месте, ещё не выходил. А это вы чего с собой прёте?
– Да генерал приказал заполировать и надписи сделать. Типа, «лучшему курсанту».
– Он чего у вас, на голову ёбнутый? Дык кто ж не знает, что солдату тока шмат мясца да на бабу потребно! А он, урод? Кусок железяки, блядь! Верно в газетах пишуть, тока дачи себе строять, пидоры!
Мы прошли дальше, сопровождаемые виртуозными матерными воплями вохровца. Имидж нашего генерала среди пролетариата упал ниже плинтуса.
Простимулированный двумя литрами водки, Михалыч понял нас мгновенно. Цех дико ржал все два часа, пока эти гири распиливали, выскабливали изнутри и заваривали. Даже шов заполировали. Отобедав на халяву огромными порциями в заводской столовой, мы убыли домой – в училище. Правда, перед этим ещё посидели в пивной – а как же без этого, – но к отбою были в роте. Шмайсер предлагал посетить общагу универа, но я был непреклонен.
Наш взвод стал обладателем двух удивительных предметов. Вид (клеймо «32»), цвет (красный) и форма –