Андрей Кокоулин

Северный Удел


Скачать книгу

p>Подняв шторку, пассажир выглянул в окно.

      Лицо у него было примечательное – узкое и длинное, с выпуклыми ореховыми глазами, тонким прямым носом и стрельчатой бородкой.

      Фамильное лицо.

      Его слегка портил шрам, рассекающий уголок верхней губы, – то ли от птичьего когтя, то ли от стилета. Но пассажир, поверьте, давно с ним свыкся.

      – Гиллигут!

      Крик всполошил копошащихся в лопухах кур.

      От постоялой избы мимо кареты босиком по раскисшей земле, по конским «яблокам» грозно прошла дородная баба в одном исподнем. В руке у нее раскачивалась тряпка.

      – Гиллигут!

      Стукнули ворота пристройки.

      Исподнее мелькнуло внутри. Раздался скрип половиц. Что-то звякнуло, дзонкнуло, белая, в рыжих пятнах кошка выбралась оттуда, уселась, отвернув голову.

      Пассажир улыбнулся.

      – Беги, Гиллигут, беги, – шепнул он себе под нос.

      Впрочем, даже если бы некий Гиллигут его и услышал, было уже поздно.

      – Вот ты где!

      Шлепок. Еще шлепок. Звонкий. Смачный. Мокрой тряпкой по мягкому.

      – Ма-а! – басовито взревели в пристройке.

      А затем, топоча так, что все вокруг содрогалось, звенело и сыпалось, придерживая портки, из ворот вылетел детина лет восемнадцати. Высокий. Плечистый. Толстозадый.

      Кошка, мявкнув, прыснула в сторону.

      – Ма!

      – Вот тебе!

      Тряпка догнала беглеца и ужалила в жирную спину.

      – Ай! – Детина припустил.

      Мать не стала преследовать сына. Раскрасневшаяся, отдуваясь, остановилась перед каретой.

      – Извините, господин, – слегка поклонилась она пассажиру, – сейчас ваш багаж погрузят. Уже скоро.

      Пассажир серьезно кивнул в ответ.

      Хотя едва сдерживался, чтоб не расхохотаться.

      – Уж такая бестолочь, – произнесла устало женщина.

      Пассажир завел глаза к обитому тканью с розанами потолку кареты, мол, что поделаешь, и опустил шторку.

      Происшествие с Гиллигутом его развлекло.

      Несколько мгновений он прислушивался, затем из саквояжа на противоположном сиденье достал спички, снял узорчатый колпак с лампы, прибитой к боковой стенке, чиркнув спичкой, поднес ее к фитилю.

      Занялся желтый язычок пламени.

      Прикрутив его на минимум, пассажир вернул колпак на место.

      Внутренности кареты задрожали в мерцающем свете.

      Из того же саквояжа была извлечена длинная игла и ком желтоватого воска.

      Пассажир снял перчатку с левой руки, несколько раз сжал-разжал исколотые тонкие пальцы. Иглу взял со вздохом. Было видно, процедура эта для него рутинна и не очень приятна.

      Острие кольнуло мизинец.

      Капля крови набухла на кончике пальца. В свете лампы она казалась переливчато-черной.

      Пассажир, сморщившись, отложил иглу. Затем, держа мизинец на весу, костяшками правой руки продавил в восковом коме углубление.

      – Ишмаа…

      То ли слово, то ли всхлип из стесненного горла.

      Мизинец, качнувшись, нырнул в ямку. Воск мгновенно потемнел и, будто живой, сомкнулся вокруг пальца.

      – Ишмаа, – тихо повторил пассажир. – Ишмаа санех.

      Лампа мигнула.

      Пассажир откинулся назад, задирая вверх фамильное лицо с рассеченным уголком губы. Стукнул беспокойно каблук сапога.

      Далеко, словно в другом мире, распахнул дверь постоялой избы круглолицый Гиллигут. Нагруженный цветастыми тюками и сундуком, он затопал, спускаясь с низкого крыльца. Вышел за ним на порог приземистый усатый мужик, держащий в каждой руке по чемодану.

      Пассажир выдохнул.

      Под рукой лежал восковой человечек. Желтый, с темным пятнышком внутри. Очертаниями пятнышко напоминало ящерку.

      – Ганаван, дом Бриццоли, – негромко произнес пассажир. – Найдешь господина Терста, Огюма Терста.

      Пятнышко в человечке пыхнуло искоркой.

      Восковая фигурка перевернулась и встала на ноги. Несколько неловко прошлась по краю сиденья, потом, присев, спрыгнула на пол.

      – Тссс… – сказал пассажир.

      Человечек понятливо прижался к стенке.

      Карета содрогнулась. Скрежетнула крышка багажного ящика на задах.

      – Да сундук, сундук сначала, – раздался хрипловатый голос.

      Пассажир натянул перчатку, приоткрыл дверцу:

      – Майтус, скоро там?

      Приземистый и усатый сунул небритое лицо в щель.

      – Сейчас двинемся, господин. Что ни гостиница, то дурни, – пожаловался он.

      – Расплатился?

      Усатый кивнул.

      – Содрали как в столичном нумере.

      – Ничего, – улыбнулся пассажир. – Клопов