Моя невесёлая поэзия. Ямбо Хореев

ё по плечу.

      Тебя я пока что не знаю,

      Но иногда перед сном вспоминаю,

      Когда-нибудь я тебя обниму

      И всему, всему научу.

      Выбрать стихотворение, с которого можно было бы начать, оказалось непросто. Ощущения схожие со знакомством и первой личной встречей с новым человек. Очень волнительные мысли, вперемешку с размышлениями о том, каким словом лучше себя представить, чтобы в глазах потенциального друга оказаться не только в наилучшем свете, но и хотя бы отдалённо оставаться самим собой. По моим наблюдениям, такие дилеммы как правило заканчиваются неловкими фразами о работе, возрасте или семейном положении, и очень редко становятся непринуждённой искренней болтовнёй о том, как бы вам хотелось слетать на луну или размышлениями о том, что такое красный для слепых людей. Я не возвышаю себя над остальными, и потому так же начал с чего-то приземлённого и понятного. Надеюсь, первое произведение оставило приятные впечатления от нашего метафорического знакомства.

      Мне всегда не очень нравился анализ произведений. Уроки литературы и вопрос: «Что хотел сказать автор?». У многих это отбивало любовь к этому предмету. Меня, например, в эти моменты не покидало ощущение, что мне пытаются навязать мнение, которое я, возможно, не хотел разделять. Навсегда в моей голове остался урок, на котором мы всем классом обсуждали рассказ «Попрыгунья» и то, с каким трепетом наша учительница описывала персонажа Дымова. Настоящего мужчину, добросердечного и правильного человека. Правда у молодого меня от него были несколько другие эпитеты в голове. Я совершенно не мог понять, почему я должен восхищаться мужчиной, который не только не осуждает свою жену за измену, а напрямую сочувствует ей, ободряет. В таком контексте я даже больше начинал проникаться героиней рассказа, чей образ явно не задумывался, как хоть сколько-нибудь положительный. В моих глазах она стала жертвой, а не распутницей. Вынужденная пребывать в обществе человека, не разделяющего её интересов, проводившего всё время на работе, находясь и эмоционально, и физически далеко от неё. С такого ракурса меня совершенно не удивил её роман с художником. Это казалось закономерным итогом такого брака. К сожалению, моё мнение оказалось, слишком логичным и последовательным, по крайней мере именно так я объясняю для себя то, почему учительница была со мной несогласна и оценила моё итоговое сочинение на четыре. Из-за этого и во многом по причине моего юного нонконформизма, я когда-то невзлюбил литературу. Проза, стихосложение, романтика тогда стали для меня синонимами безделия и снобизма, а поэты и писатели в высоком смысле этого слова вызывали у меня только отвращение. Я представлял их как странную ячейку общества, без которой люди бы ничего не потеряли. В моей голове польза от них в современном мире была где-то между ветряными мельницами и безымянным пальцем. Конечно, с прошествием лет, изменением рациона питания и количеством волос на лице, ценности так же меняются. С годами, как и многие другие, я начал пересматривать свои взгляды на многие вещи, и то, что когда-то казалось скучным и невкусным, начало становиться ярким и приятным. Литература начала становится для меня более личной.

      Я бы не хотел повторять ошибки предыдущих поколений. Стихотворения, которые вы прочитаете в каком-то смысле уже принадлежат вам, а значит это исключительно ваше право чувствовать и понимать их так, как вам бы этого хотелось, а я лишь даю вам почву для размышлений, но никогда не скажу вам о том, что вам нужно о них думать, какой делать вывод или как изменить свою жизнь после прочтения. Представим это как диалог в одну сторону, где я буду вашим приятелем, который дал вам полистать книжку.

      Оно

      Так хочется взять,

      а нельзя.

      Хочешь попробовать?

      Зря!

      Пытаешься делать одно,

      но всё как обычно не то.

      В чём же твоя вина?

      Где ты свернул не туда?

      И как родилось оно –

      пустое,

      пустое твоё.

      Несчастный

      Обращаюсь к коллективу

      Вам уже не десять лет,

      Жду от вас эксперимент,

      Чтоб сказали люди миру:

      Ах, наука – божий свет!

      Задрожали ножки вдруг

      У служителя наук.

      А начальство всё гласило: