хорошо, и жизнь хороша!».
Где велосипед дяди Егора – отца Арсения, у соседнего подъезда? Велосипед был собран из подручных предметов в школьной мастерской, в коей обретался в качестве учителя-трудовика дядя Егор, один из братьев его отца, тоже учителя, но рисования и черчения. Велосипед представлял конструкцию, не похожую ни на один из велосипедов города. Велосипед исправно таскал на себе короб из фанеры и дюралюминия с герметичными окошками, удобными сиденьями и самым лучшим на то время переносным радиоприёмником «ВЭФ-214» над задним окошком. Короб, вмещающий пассажиров – двух взрослых или одного взрослого и двух детей, перемещался при помощи нескольких общих педалей и пользовался большой популярностью в микрорайоне №1.
Где чуланы, гаражи, летние кухни, баньки и другая нужная мелочь напротив жилых домов, аккуратно втиснутые в просторные постройки из добротного жженного кирпича? Их называли «Подсобки». В «Подсобках» и кипела преимущественно бытовая жизнь жителей посёлка, расположенного на безопасном расстоянии от большого космодрома.
Проектировали и строили жилой посёлок городского типа с размахом – широкие просторы степи ничем не ограничивали фантазию архитекторов и волю лиц, утверждающих их разработки с учётом требований СНиПов. Каменщики, бетонщики, плотники и другие специалисты постарались, как говорилось тогда, «на славу». Дома, детские площадки, скверы, магазины, клубы, поликлиники, телевышка, детские сады, школы, техникум, здание поселкового Совета народных депутатов, летний стадион и бассейн, парк, парикмахерская, сапожная мастерская, пожарное депо, отделение милиции и многое другое, что входили в пространную аппликацию генерального плана посёлка городского типа (ПГТ), создавались не в последнюю очередь из расчёта приезда зарубежных гостей и ожидаемой от них обратной позитивной реакции «Аллаверды…».
Где широкие покрывала из грубой бязи, прошитой на швейных машинках для большей прочности? Их подстилали под шелковицы в первых числах мая. Шелковичные деревья стройными шли рядами вдоль улиц и проулков в их жилом квартале. На покрывала в начале мая начинали падать сочные нежные ягоды шелковиц. Спорые руки женщин и детей собирали по вечерам тутовые ягоды – сплошной природный сахар. Женщины ставили медный таз с ягодами на самодельный, приспособленный из старого газового баллона таганок – износа ему не было, подкладывали в черное зево таганка высохшие стебли репейника, лопуха, перекати-поле, чернобыльника, чертополоха, купыря, беляка, сорочьей кашки, куриной слепоты, змееголовника, сурепицы, петровых батогов, семижильника, собачьих язычков, солонца и другого степного валежника, всовывали бумажный комок, чиркали спичкой. Через полчаса варенье можно было есть. Если женщины позволяли. Обычно тутовое варенье закладывали на зиму в большие банки – покрышки для них из пищевой жести, как и многое другое, в последние годы перестройки перешли в разряд дефицитных товаров, поэтому обходились аккуратно вырезанными из плотной бумаги кружками. Они ложились на варенье в области горлышка банки, а банки в свою очередь отправлялись в «Подсобки».
Где неумолкаемый в светлое, а подчас и в темное время суток под большими фонарями гомон детворы на улицах и скверах? Футбол, подбрасывание внутренней и внешней сторонами ступни лянги – мохнатого кусочка кожи барана, соединенного с плоским кусочком свинца, выбивание орехов орехом, наполненным свинцовой дробью, городки, альчики… А ещё «Казаки-разбойники», «Классики», «Вышибалы», «Колечко – колечко», «Жмурки», «Лягушки», «Краски», «Двенадцать палочек», «Чехарда», «Лапта»…
А ещё из степи залетали с коренными жителями этих мест и оставались на улицах и скверах ПГТ игры «Ястребы и ласточки» («Жапактар жане карлыгаш»), «Белая кость» («Аксуйек»), «Платок с узелком» («Орамал»), «Цыплята» («Балапандар»), «Есть идея!» («Такия тастамак!»), «Подними монету» («Түйме алу»), «Тумалак-Агаш» («Деревянный шар») …
С земли можно было увидеть ночью сполохи – вспышки света над космодромом, навигационные огни самолетов, взлетающих и приземляющихся в аэропорту неподалеку от космодрома, огни железнодорожных составов, спешащих в южном направлении в Ташкент, а в северном направлении – в Оренбург. Но обладатели орлиного зрения говорили, что видят с верхушки колеса обозрения готовящиеся к старту космические ракеты, а ещё – пространство Аральского моря. С последним хвастовским уточнением обладателей орлиного зрения в последние годы перестройки никто не соглашался. Аральское море к рассматриваемому нами времени почти высохло, разделившись на два относительно крупных и несколько мелких озер. Может, с помощью Большого школьного рефрактора (БШР) или бинокля призменного с центральной фокусировкой (БПЦ 20х60) можно было увидеть и останки Аральского моря, и детали монтажа очередной космической ракеты… Но такого рода оптические инструменты изымались бдительной администрацией парка на кордоне – маленьком контрольно-пропускном пункте (КПП) у объекта культуры и отдыха, обнесенного прочной оградой. К слову, такого рода КПП были не первые и не последние в ПГТ…
Родной жилой квартал предстал перед очами Радия К. гигантской стальной конструкцией, решенной архитекторами в виде опрокинутых на землю единичных и взгромождённых друг на друга чудовищных по своей величине полусфер, и транспортных