ть как можно терпимей, хотя нервы уже ни к черту, – решение было принято уже давно. Я отрабатывала тут последний месяц. Предложение о переводе поступило уже давно, а все время работы в компании я изучала обычаи народа и их язык, чтобы, как ты говоришь – ничего не случилось. Плюс и это главное – я еду работать, понимаешь? Поэтому не стоит сейчас тратить время на свои речи. Смирись, Марина. А факт того, что я на хорошем счету у господина Мустафы, добавляет безопасности. Мне выделили корпоративную квартиру, хорошую оплату и даже предложили охрану на мое усмотрение. Мне все это необходимо.
Вернулась к своему занятию, но мысленно была уже далеко. Там, где была любовь, боль, слезы, но и счастье.
В моем лексиконе нет слова «мама». Оно осталось в туманном и сером прошлом. Слишком печальном и больном для меня.
Я до сих пор помню свои истерики, будучи маленькой девочкой, когда она уходила от нас с отцом, схватив свой чемодан. Ждала я ее слишком долго, чтобы сейчас забыть и идти дальше. Я никогда не смогу быть с ней прежней. Любить ее или уважать, молчу я и про доверие. Более того, я не смогу понять ее поступок. Она объясняла не раз, но чего-то главного, определяющего я так и не услышала.
Мы жили бедно, но на саму жизнь хватало. Так казалось нам с отцом, но не ей. Ведь счастье не в деньгах, не так ли? Марина Ивановна (моя мать) так не считала, решив уехать от нас в поисках лучшей жизни. Мой отец держался только из-за меня. Для него семилетняя дочь была высшим приоритетом. Уходя, мама даже не пыталась забрать меня, даже если бы папа не был против. Она ушла без сожалений, поставив тем самым жирную точку в своей прошлой жизни, и между нами навсегда пролегла огромная пропасть. Уверена, что о ней я больше никогда и не вспомнила, если бы не смерть самого родного и любимого человека в моей жизни.
Папа работал на износ. Не жалея себя. Его целью было вырастить из меня достойного человека с хорошим образованием и профессией, способной обеспечивать жизнь. Я не просила его ни о чем и никогда. Но благодарна ему за все, заботу, любовь, надежду, опору и надежное завтра.
Моя жизнь строилась на учебе и помощи отцу во всем, куда он меня допускал. Свидания, первые поцелуи, первая любовь – все проходило мимо меня. Я научилась готовить очень рано, была хозяйкой нашей маленькой квартирки. С семнадцати лет в свободное время от учебы подрабатывала где могла. Раздавала листовки, писала тексты для онлайн-сайтов в основном на финансовые темы, в университете курсовые. Так как была определена цель и профессия жизни – экономика, аналитика, финансы.
Нам было сложно. Папа поддерживал меня, я его. Кредит, взятый на учебу конечно помог, а вот его выплата отняла последнее здоровье. Если бы он увидел меня на выпускном с красным дипломом, то плакал бы вместе со мной, но он не успел. Совсем немного.
Успенский Андрей Анатольевич умер зимой в 54 года. Тихой и темной ночью. Вечером уходя спасть, я, как всегда, крепко обняла его щуплые плечи, прошептала о том, как сильно люблю, и поцеловала в щеку.
Утром он просто не вышел к завтраку. Я была к этому готова, мне так казалось, и все равно долго не решалась зайти в его комнату. Я потеряла его слишком рано. Мы были командой, друзьями, одним целым. А единственная женщина его сердца даже не приехала на похороны.
Мы ее не ждали вообще и даже не говорили о ней после того, как она пропала из нашей жизни. Когда я успокоилась и перестала плакать о матери, мы шагнули вперед.
Она появилась весной, когда снег растаял, а с момента похорон прошло несколько месяцев.
Было сложно говорить с ней, видеть, находиться в одной комнате, я ощущала себя предательницей перед отцом и его памятью.
Извинилась, не оправдывалась, рассказывала о своей жизни. Как оказалось, уходила она вовсе не в никуда. Ее уже ждали. Даже после ее предательства, было сложно поверить, что у нее был любовник, с которым они до сих пор вместе.
Я осталась одна, и мне было сложно финансово. У нас с папой никогда не было сбережений, деньги уходили на лекарства и самые необходимые вещи такие как: продукты и коммунальные услуги. Я по несколько лет ходила в одной и той же одежде, но меня это волновало в последнюю очередь. Насмешки других так вообще не трогали, мои ценности распределились в других областях.
Марина Евгеньевна предложила помощь. Ее любовник, с которым она жила был довольно обеспеченным мужчиной. И вот тут мне пришлось стиснуть зубы. Написание диплома, и учеба отнимали много времени и сил. Подработки я не могла осилить и согласилась с учетом того, что отдам ей эти деньги, когда пойду на работу. Всего четыре месяца, и я смогу сама себя обеспечивать без ее подачек, прикрытых благими намерениями.
Моя практика в «эль-Хоир Корпорейшн» позволила мне не думать о будущем месте работы. Они взяли меня с учетом того, что я закончу учебу с отличием. И я справилась. Мой папа, он бы мной гордился. Еще тогда он сказал:
– Ася, посмотри на меня, – я оторвала свой неуверенный взгляд от письма, в котором было мое будущее, – ты ведь понимаешь, что для тебя это раз плюнуть? – кивнула. – Я уверен в тебе, дочка. Ты сможешь родная, потому что приложила все свои силы, для того чтобы встать на ноги с гордо поднятой головой.
И