етние.
Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет, нетрадиционные отношения, педофилию, смену пола и другие действия, запрещенные законами РФ.
Глава 1
29-й год; 15-й год, 4-й день первого месяца сезона ахет
После сообщённой новости веселье за столами стало стихать. Ошарашенные случившимся чиновники, жрецы и крупные землевладельцы чаще переглядывались между собой, боясь обсуждать это вслух, а еда и вино больше не лезли им в горло.
Я же с лёгкой улыбкой на губах сидел с ровной спиной и наслаждался моментом. Раздавшийся шум у двери, откуда слуги выносили еду, заставил меня повернуть туда голову. Вошедший первым Хопи тащил за одежду брыкающегося и орущего управляющего дворца, залитого кровью, а один из ушедших с ними на кухню легионеров буднично нёс две отрезанные головы, с которых капала кровь, оставляя на каменном полу красные следы.
В зале прекратилась музыка и настала полная тишина.
– Мой царь, – Хопи подошёл ближе и швырнул передо мной управляющего, – еду, предназначавшуюся его величеству, отравили. Когда я хотел заставить повара и ответственного за кухню её попробовать, они испугались и отказались это делать.
– Судя по тому, что ты оставил его в живых, он сказал что-то полезное? – С моих губ по-прежнему не сходила лёгкая улыбка.
– Да, мой царь. – Тут Хопи обратился к плачущему человеку: – Повтори свои слова.
– Мой царь, я не хотел, мой царь. – Тот рыдал, вытирая слёзы и сопли, так что центуриону пришлось его хорошенько пнуть под рёбра.
– Господин Сененмут заставил меня отравить еду, предназначавшуюся царю Менхеперре, – сквозь слёзы ответил он.
Взгляды присутствующих перевелись на белого, словно мел, любовника Хатшепсут, который в себя-то пришёл десять минут назад, после того как я объявил о свадьбе со вторым царём.
– Ах ты предатель! – Неожиданно для всех со своего трона сорвалась сама Хатшепсут и, достав из складок своего платья кинжал, со всего размаха несколько раз ударила им в грудь мужчины, которого стали окружать мои легионеры, чтобы не дать сбежать.
– Ты… ты… – попытался он что-то сказать и схватить её за руки, но царь уже опустила кинжал и безучастно смотрела, как её бывший любовник падает на пол, заливая всё вокруг кровью.
В тишине зала можно было услышать писк комара в этот момент.
– Нехси, – Хатшепсут посмотрела на одного из своих советников, который стоял у ближайшего стола, – провести расследование! Всех причастных к попытке отравления моего будущего мужа подвергнуть суду!
Чернокожий нубиец низко поклонился.
– Как прикажет мой царь.
Он стал отдавать команды, охрана и другие чиновники забегали, управляющего дворцом, не обращая внимания на его крики, утащили, как и забрали у моих легионеров две отрубленные головы и труп Сененмута. Десятки рабов, которых загнали в зал, стали быстро вытирать лужи крови, которые образовались рядом с троном.
Мы с Хатшепсут вернулись на свои места, а я, посмотрев на её плотно сжатые губы и напряжённую спину, ехидно заметил:
– А ведь он мог много интересного рассказать, кто поручил ему это отравление, моя любовь, – решил я подколоть Хатшепсут, прекрасно поняв, что, скорее всего, это именно она дала ему приказ отравить меня, а теперь, убив его, спрятала все концы в воду. Ведь что скажет управляющий? Только то, что его заставил сделать это Сененмут. Никаких намёков на Хатшепсут он, разумеется, делать не сможет.
От слов «моя любовь» Хатшепсут вздрогнула всем телом, но быстро взяла себя в руки.
– Я так сильно доверяла этому человеку, а он меня предал, – спокойно ответила она. – Ты должен простить меня, Менхеперра. Я не могла простить Сененмуту подобное предательство.
– Конечно, моя любовь, я тебя прощаю, – улыбнулся я, давая сигнал музыкантам снова играть, а танцовщицам танцевать.
Раздавшаяся музыка больно ударила по ушам, а трясущиеся от страха танцовщицы с трудом стояли на ногах, но они хотя бы попытались снова улыбаться, чего не сказать о сидящих за столами. Почти все застыли молча, уткнувшись лицами в тарелки, но никто больше не ел и не пил.
– Мне кажется, пир удался на славу, – я снова повернулся к Хатшепсут, – музыка, танцы, кровь, убийства – все составляющие хорошего вечера в одном месте.
Она повернула ко мне разом побелевшее лицо.
– Если царь Менхеперра так считает, значит, так оно и есть, – дипломатично заметила она, – но я бы завершила вечер, пока отсюда не стали выносить массово тех, кому сделалось дурно.
– Хозяйка Египта и дворца ты, решай сама, – я пожал плечами, – только предлагаю завтра в обед вместе встретиться со своими советниками и поговорить о совместных планах. Мне бы хотелось поскорее, не дожидаясь свадьбы, реализовать те из них, которые принесут нам много золота.
– Я согласна, – кивнула она, затем спросила у меня: – Может, всё же царь Менхеперра передумает и останется во дворце?
– Здесь