тняя рыбалка, автомобили, а также обожает лениться.
Писать, или, как сейчас модно говорить, «графоманить», начал от скуки, решив, что может внести свою лепту в жанр альтернативной истории.
Мой «Урал-375», ревя мотором, показался из-за поворота, до этого будучи скрытым посадками, и направился к опорному пункту. Коптер сверху показал, что там суета какая-то. В принципе, суета началась до того, как я появился на виду. Дозоры, выдвинутые вперед, предупредили о моем появлении старшего офицера на опорном пункте ЛНР, к которому я и двигался. Два фугаса и цепочку противотанковых мин на асфальте я объехал по обочине и вот так, не спеша, катил, тревожно поглядывая на датчик уровня топлива в баке. Топливо у укропов фиг достанешь, так еще похоже и того, что добыл, не хватит. Ладно, пора на контакт выходить. Тем более грузовик начал дергаться. Все, топлива нет.
До опорного пункта осталось километра два, тут видимость хорошая. Я заглушил движок и, покинув кабину, поглядывая по сторонам, прошел к передку, демонстративно снял автомат, положив на капот, и достал узелок с едой. Сел на бампер, расстелил рядом платок и стал завтракать, болтая в воздухе ногами. Левая рука поднята выше головы, мол, сдаюсь, правой беру пищу, тут простая деревенская еда, и ем.
Сейчас утро восемнадцатого апреля.
Я уже не раз говорил, что от частой работы с псионикой есть хочется постоянно.
Почти сразу зашипела рация, что на разгрузке висит. С опорного на связь выходили. Открыто, на первом канале.
– Неизвестный у грузовика, ты кто?
Сняв рацию, я нажал на тангенту и сообщил:
– Сдаемся.
– Принято. Сколько вас?
– Один.
– Подъезжай ближе, встретим.
– Как? В одну рожу толкать машину я не смогу, а бак пустой. Хорошо хоть досюда хватило. Топлива у вэсэушников нет. На остатках ездят. Сами разбомбили все.
– Понял. Жди на месте. И без шуток.
– Принято. Жду. Отбой.
От опорного в мою сторону покатила «шишига», а я поторопился закончить завтрак, наконец-то вроде сыт, действительно есть хотелось. Когда зону работы моего Видения пересекла машина, я определил, что внутри нее четверо, один в кабине, водила, и трое в кузове. Дальность Видения на данный момент шестьдесят семь метров. А вот уровень Дара поднялся до «Д-9». Вернулся к тому, с чего начинал. И это все за неполную неделю. Активно пользовался псионикой, вот и был такой шикарный рывок.
Вообще, что произошло за эти десять дней? Ну, хриплого карлика я грохнул. Точнее, тот сам себя подорвал, разрушив здание правительства во Львове, поэтому, если что, я его не убивал. Он сам себя прикончил. Пришлось поугрожать семье, иначе бы суицид не состоялся. Каким бы уродом тот не был, но семья для него святое… Дальше понятно: подрыв, и мне пришлось делать ноги, благо сделал это скрытно и смог уйти. То, что Сепар жив, рано или поздно узнают, и, может быть, я снова выйду на охоту, но пока мне необходимо, чтобы все считали, что Сепар мертв. И кстати, сработало, много шушеры повылезало, что до этого притихли, боялись кары.
Как я выжил? Пси-защита помогла, коей я, как силовой пленкой, закрыл свое тело, тут и в ядерном взрыве уцелеть можно. Правда силенок у меня немного, такую защиту я едва минуту смогу держать, хотя та не особо затратная. Но и минуты мне хватило, чтобы защитится от взрыва и покинуть полыхающее здание. Той же ночью я покинул Львов на своем «Запорожце» и покатил к границе с Польшей.
Что было дальше? А помните тот список, что я составлял? Там, где укро-журналист, предлагавший убивать русских детей и уже ликвидированный мной, где бандеровка, которая за границей обещала, что будет мстить русским детям? Да список почти в сотню голов был. Вот я и побывал в разных странах. Причем за неделю успел, в пути отсыпаясь. А в Польше нанял частного пилота со своим самолетом и посетил порядка двадцати стран. Больше времени на дорогу уходило, чем на сами акты ликвидации. Я подчищал то, что не успели сделать недоискины. Нашел и ликвидировал двадцать семь нацистских нелюдей из списка, включая ту бандеровку, и все это за неделю. Около трех десятков уничтожили мои искины ранее, остальные объекты находились на территории Украины.
Я бы продолжил, но тут появился просто отличный клиент для внедрения. Артур Томилин, восемнадцати с половиной лет. Сирота из Мариуполя. Детдом «Центр опеки» на Шевченко. Хорошо не «Пилигрим», который курировал «Азов», делая из детей своих последователей. Родители у него погибли в четырнадцатом году в автоаварии, потом от сердечного приступа умер последний родственник, бабушка, вот Артур и попал в приют. Да обычный пацан, сильно не любивший нацистов. Они на БМП и подмяли машину с родителями; из пятерых в салоне погибло четверо и один на всю жизнь стал инвалидом. Было за что ненавидеть.
Отметки по украинскому языку были низкими, проходными, не учил он его. Как только закончил школу, с неплохими, кстати, оценками, уехал в Киев, где смог поступить в кулинарный колледж. Познакомился с девушкой, тоже приезжей, и жил вместе с ней на съемной квартире. Вот тут было интересно. До окончания колледжа оставалось несколько месяцев, когда началась спецоперация