пециализирующейся на… ну, чём-то очень важном, о чём я даже не
задумывалась. Работаю я секретарём, но чаще чувствую себя героем фильмов
ужасов, где главного монстра надо избегать любой ценой.
Каждое утро начинается одинаково. Я прихожу в офис за пятнадцать минут до того, как появится Марк. Если опоздать хотя бы на минуту, это автоматически означает два
дня пассивной агрессии, один час ледяного молчания и семь нареканий на мою
«профессиональную этику». Его слова, не мои.
Но я не унываю. Я тот человек, который смеётся, когда всё идёт наперекосяк, и, наверное, именно это и спасает меня в этом офисе.
– Кейт! – раздаётся голос из-за моей спины. Я вздрагиваю, роняя ручку, и
оборачиваюсь. Конечно же, это он.
Марк стоит на пороге своего кабинета в идеально сидящем костюме. У него тот взгляд, который заставляет тебя чувствовать себя нашкодившим ребёнком, даже если ты
ничего не делал. И что самое ужасное – он чертовски красив. Холодный, как айсберг, но красивый.
– Где отчёт? – его голос звучит так, будто он говорит с недоразвитым роботом.
Никаких эмоций, только требование.
– Уже почти готов! – бодро отвечаю я, при этом стараясь выглядеть уверенной.
На самом деле отчёт был готов ещё вчера, но я не хотела отдавать его сразу. Чисто
из спортивного интереса. Мне нравится смотреть, как у него сужаются глаза, когда он
думает, что я где-то схалтурила.
– «Почти» – это не ответ, – отвечает он, и его ледяной взгляд проникает мне прямо
в душу. – У вас был весь вечер.
– У вас тоже был весь вечер, чтобы его не читать, – парирую я прежде, чем успеваю
осознать, что вообще говорю.
В кабинете становится настолько тихо, что я слышу, как часы на стене отсчитывают
секунды моего неминуемого увольнения. Но вместо того чтобы устроить мне лекцию о
дисциплине, он наклоняет голову и улыбается. Не тепло, конечно. Марк Лэнгтон не
знает, что такое тепло. Это скорее была улыбка тигра, который решил не есть тебя
сразу.
– Вы любите рисковать, Кейт, – говорит он наконец.
– Просто пытаюсь сохранить в этой работе чувство юмора, – пожимаю я плечами.
– Оно вам ещё пригодится, – произносит он с тоном пророка, который только что
предсказал мне конец света. – Принесите отчёт через пять минут.
И вот он исчезает в своём кабинете, оставляя меня стоять посреди офиса с глупой
улыбкой. Наверное, мне нравится это напряжение. Ну, либо я просто слишком долго
работаю с ним.
Я открываю файл с отчётом, проверяю его в последний раз и распечатываю. Ну что ж, пора снова встретиться с тираном.
Когда я вхожу в его кабинет, Марк уже сидит за своим огромным, как эго, столом. Всё
на нём, конечно, идеально выровнено: компьютер в центре, ручка справа, телефон —
ровно под углом. Я всегда думала, что если кто-то однажды передвинет хотя бы одну
вещь, он устроит кризис масштаба глобального потепления.
– Вот ваш отчёт, – говорю я, кладя папку на стол.
Он поднимает глаза, медленно, как будто специально создавая драму. Его взгляд
тяжёлый, как гроза. А потом он говорит то, чего я никак не ожидаю:
– Садитесь, Кейт.
Обычно я отдаю ему документы и ухожу, так что это приглашение застает меня
врасплох. Он редко говорит больше, чем нужно, и уж точно не зовёт меня на
«дружеские беседы». Я медлю, пытаясь понять, что происходит.
– Это займёт всего пару минут, – добавляет он, видя моё замешательство.
Ну, выбора у меня всё равно нет. Я сажусь на край стула, стараясь держаться
уверенно, хотя внутри всё уже начинает паниковать.
– Вы работаете здесь полтора года, верно? – начинает он, перелистывая отчёт.
– Если считать с учётом сверхурочных, то года три, – бормочу я, сама не понимая, зачем делаю это вслух.
Марк поднимает взгляд, и я вижу что-то похожее на… ухмылку? Нет, мне, наверное, показалось.
– Остроумие – это хорошо. Иногда. Но вы знаете, что в нашем бизнесе за остроумие
не платят, Кейт.
– Зато оно спасает от инфаркта, – отвечаю я, прежде чем снова успеваю подумать.
Он откладывает отчёт в сторону и впервые за всё время, что я его знаю, просто
смотрит на меня. Долго и внимательно. Это не похоже на обычный взгляд босса, который недоволен твоей работой. Скорее, как будто он пытается понять, кто я такая и
почему я ещё не уволилась.
– У вас странное чувство юмора, – говорит он наконец.
– Правда?