начинает циркулировать по венам.
– Выход из гиперсна завершен. Добро пожаловать на Глизе-4b, Алекс. Температура за бортом – минус 34 градуса, атмосфера непригодна для дыхания. Показатели жизненных систем в норме, – проговорил ровный, лишенный эмоций голос бортового компьютера.
Алекс не сразу открыл глаза. Он знал, что произойдет дальше – стандартные протоколы запуска организма, череда раздражающих сигналов и короткие видеоролики с инструкциями, которые можно было проматывать. Шестой раз проходить через этот этап было уже привычно.
Сейчас всё должно было быть по плану: он просыпается, активирует систему, выходит на связь с Центром управления и приступает к своим обязанностям. На бумаге это выглядело просто, но на деле значило три года полной изоляции на мертвом, безжизненном спутнике, где его задачей будет обслуживание автоматических систем. Взамен – огромная зарплата, которая позволит ему после возвращения больше года не беспокоиться о деньгах.
Он приподнялся и, морщась от слабости, свесил ноги с капсулы гиперсна. Пол был ледяным. Хотя станция поддерживала комфортную температуру, его тело после анабиоза всегда ощущало холод особенно остро.
– Система, включи базовое освещение, – пробормотал он.
Раздалось легкое жужжание, и мягкий свет залил помещение. Он огляделся.
Станция Глизе-4b была стандартной для исследований на дальних планетах: модуль цилиндрической формы, разделенный на несколько отсеков. Здесь было всё необходимое для жизни, но без излишеств: спальный отсек, крошечная кухня, рабочая зона с терминалом, кладовая с инструментами и шлюз для выхода наружу. Дизайн был функционален, но безжизненен, словно сам этот спутник.
Алекс поднялся на ноги, медленно двигая руками и ногами, чтобы разогнать затекшие мышцы. В анабиозе тело теряет тонус, и каждое пробуждение сопровождалось ощущением, словно он заново учился ходить.
– Данные о внешней среде? – спросил он, проходя в главный отсек.
На экране вспыхнули цифры:
Температура: -34°C
Атмосфера: Высокое содержание метана, кислород отсутствует.
Радиоактивность: В пределах нормы.
То же самое, что и на прошлых заданиях. Здесь можно находиться только в скафандре, но особых угроз для жизни нет. Скучное место.
– Открыть журнал оператора, – сказал он.
На экране появилось краткое досье:
Имя: Алекс Рейн
Возраст: 36 лет
Должность: Технический оператор автоматизированных систем
Срок службы: 3 года (осталось: 1095 дней)
Три года одиночества. Три года без реальных контактов с людьми. Только редкие сеансы связи с Центром и видеофайлы с инструкциями.
Он глубоко вдохнул. Всё нормально. Он знал, на что подписывался.
Алекс подошел к терминалу связи и нажал кнопку связи с Землей. Через несколько секунд раздался характерный щелчок – спутниковая система ловила сигнал через цепочку ретрансляторов.
– Центр, на связи Рейн, объект Глизе-4b, модуль А-17. Пробуждение прошло успешно, системы в норме. Запрашиваю подтверждение и инструкции.
Секунды тянулись, но ответа не было.
Алекс нахмурился. Связь могла задерживаться из-за дальности.
– Центр, приём. Глизе-4b, оператор Алекс Рейн. Связь в норме?
Тишина.
Его пальцы постучали по столу. Он ждал. Обычно ответ приходил в течение минуты, с небольшой задержкой из-за расстояния.
– Ладно, попробуем позже, – пробормотал он и выключил терминал.
Рано паниковать. Проблемы со связью на таких дальних станциях – обычное дело. Он привык к этому за годы работы.
А пока стоило заняться первыми задачами: проверить системы станции, инвентарь и экипировку.
Он перешел к складу, открыл панель с инструментами и внимательно осмотрел содержимое. Запасы были в норме: еда на ближайшие полгода, фильтры для воды, сжатый кислород для скафандров, запасные детали для дронов. Всё на месте.
Но когда он повернулся, ему показалось, что в отражении металлической стены что-то мелькнуло.
Он резко развернулся.
Никого.
Показалось.
Алекс выдохнул, провел рукой по лицу. Это нормально. После анабиоза мозг иногда подсовывает странные ощущения.
Он бросил последний взгляд на отражение в металле.
И на секунду ему показалось, что оно смотрит не туда, куда смотрел он сам.
Глава 2. Первые месяцы одиночества
Прошло три месяца.
Режим работы на станции стал рутиной: проснуться, проверить системы, совершить обход, поужинать, уснуть. Дни сливались в единый поток. Алекс чётко следовал инструкциям корпорации, заполнял журналы наблюдений, тестировал оборудование и отправлял отчёты, даже несмотря на то, что связь с Землёй была нестабильной.
Центр