ткрыл, вдохнув полной грудью аромат корабельных сосен.
– Красиво тут, – задумчиво сказала Алекс. – Тысячу лет не была в лесу. Всё город, город… Ой, смотри, какая чудесная полянка… А что там? Кажется, подснежники? Стас, останови, я хочу набрать подснежников.
– На кой? – резонно спросил я. – Пусть растут себе.
– Неудобно, – скривилась Алекс. – Едем в гости, а цветов не купили. А так какой-никакой знак внимания.:
– Ты что, падчерица? – поморщился я. – Не к злой мачехе едешь, чтобы с корзинкой подснежников. У нас полный багажник мяса и овощей, мы вообще-то на шашлыки собрались, вряд ли там оценят твой жест. И так опаздываем.
– Стас, останови машину. Пять минут – и поедем дальше, – твердо сказала Алекс. – Даже если там не оценят, я оставлю их себе. С самого детства не собирала подснежники, могу я устроить себе маленький праздник перед тем, как меня сожрет твоя дракониха?
Я сдался и остановил машину, а Алекс, выпорхнув из машины, поскакала к поляне с цветами, ловко перепрыгивая через упавшие ветки и кочки. Ее желание хотя бы как-то подстраховаться было понятно. История нашего знакомства началась после совершенного преступления, где Алекс выступала в неопределенной роли: от подозреваемой в убийстве до свидетельницы[1]. Позже мы встретились вновь, у нас завязался бурный роман. И все бы ничего, но сейчас мы ехали на дачу к моей коллеге из следственного комитета Агате Лебедевой, вместе с которой работали над делом. Роман с фигуранткой она не одобрила. Мы пересекались всего несколько раз, и на каждой встрече Алекс и Агата радостно скалили зубы, да так, что они щелкали. Взаимную неприязнь дамы скрывали плохо, но я изо всех сил старался эту неловкость преодолеть. И Агата, и Алекс в кулуарных разговорах признавали: делить им нечего и в общем-то они ничего не имеют друг против друга. Однако стоило им оказаться в одном помещении, как между ними тут же начинали лететь искры, и это было никак не изменить.
Агата первой предложила закопать топор войны и пригласила нас на шашлыки, пообещав, что будет невероятно добра и приветлива. Тем более, что у нее имелся шкурный интерес: после зимы дачу было бы неплохо слегка привести в порядок, требовалась мужская рука, а лучше – две. Руки у меня были, я не возражал немного поработать, если потом ожидали банька и шашлык, тем более, что Агата обещала быть паинькой. Все это я изложил Алекс, и она, к моему удивлению, не стала отнекиваться, в свою очередь пообещав не подначивать Агату. Мне слабо верилось в их обещания, но в багажнике, кроме мяса и овощей, позвякивали несколько бутылочек с горячительным, которые должны были залить пламя несуществующей войны.
Через выделенные на флору пять минут я нажал на клаксон, и Алекс торопливо поскакала обратно, держа в руках аккуратный букетик из желтоватых и сиреневых первоцветов с пушистыми стеблями. Усевшись рядом, она сунула букет мне в лицо, я с удовольствием вдохнул горьковатый запах подснежников.
– Ну, по-моему, довольно миленько, – сказал я. – Возможно, эта икебана спасет тебе жизнь.
– Давай, давай, добей меня, – проворчала Алекс. – Что ты начинаешь? Мне и так страшно.
– Не бойся, не сожрут тебя там. В это время года Агата обычно бывает миролюбива, – успокоил я.
Агата встретила нас у открытых ворот и махнула рукой, мол, заезжайте. Я заехал и приткнул машину рядом с грязным «УАЗом Патриот». Этот танк Агата унаследовала от отца и в распутицу ездила на дачу только на нем. Пока мы выгружали из багажника припасенную для отдыха снедь, Агата закрыла ворота. Только тогда я ее разглядел. На ней был старый спортивный костюм и куцая, неуместная в плюс восемнадцать, шубейка из свалявшейся овчины, которую даже моль побрезговала доесть.
– Рада вас видеть, волоките провиант внутрь, – сказала Агата. – Сейчас будем обедать, а потом уже займемся делами.
– Погоди, я еще этот шик-модерн не разглядел, – рассмеялся я. – Это что еще за мексиканский тушкан?
– Фомин, иди в пень, – оскалилась Агата. – Я банки из подвала таскала, а там, между прочим, холодно. Небось огурчиков и грибочков под водочку вам хоцца?
– Нам хоцца, – признался я. – И огурчиков, и помидорчиков, и грибочков, а особенно водочки, холодненькой, из морозилки. Я просто не могу не оценить ваш look и выкидыш рафинированного эстетства. Где-то ведь нервно курит Карден.
– Да, это Версача, Центральная Мордовия, – недовольно отмахнулась Агата. – Саш, не стой столбом, иди в дом.
– А, да, это тебе, – спохватилась Алекс и протянула букет. Та приняла его и даже повертела в руках, словно не зная, что делать с цветами.
– Ну, здорово, – наконец сказала она. – Очень люблю первоцветы. Знала бы, что остановитесь, попросила б с луковичками надергать, я бы их тут посадила, поди, прижились бы. У меня есть подходящая пустующая клумба.
Алекс не поняла, благодарность это или упрек, и метнула на меня вопросительный взгляд, но я и сам нахмурился. Агата выглядела взвинченной и непохоже, что мы были тому причиной. Я подхватил сумки