Страсть под грифом «секретно». Марта Заозерная

сё началось ранним утром…

      – Лена… Детка, проснись…

      Горячий поцелуй обжигает кожу между лопаток. Я вздрагиваю, когда Никита обводит кончиком языка мои позвонки. Стараюсь от него отмахнуться и хотя бы на минуту продлить сладкий сон, но увы… Его ладони решительно стискивают мою талию, не позволяя излишне трепыхаться.

      Одна рука скользит по телу и, добравшись до края огромной майки, любезно им предоставленной, стискивает бедро, а затем и ягодицу.

      – Какая же ты сладкая, Лен… – его шепот запутывается в моих растрепанных после сна волосах.

      Так и знала, что нельзя оставаться у него дома с ночевкой! Я не привыкла подпускать к себе чужаков слишком близко. В моем случае – чужаки все. Год назад я переехала на новое для себя место, но так и не удосужилась обзавестись новыми друзьями.

      Хотя кого я обманываю? У меня и старых-то нет.

      С Ником мы познакомились случайно – пересеклись на работе. Он сын нашего главного босса – руководителя следственного управления следственного комитета области. И по чистой случайности недавно стал заместителем начальника одного из следственных отделов. Всё сам.

      Поговаривают: он пойдет далеко. А точнее: в пешее увлекательное, если сейчас же не слезет с меня!

      – Ты тяжелый, – простонав, извиваюсь под ним и вжимаюсь лицом в подушку.

      Если бы он не распускал свои руки, я бы ещё поспала лишних полчасика!

      В очередной раз напомнив себе, что подпускать к себе слишком близко кого бы то ни было очень опасно, пытаюсь скинуть его тушу с себя. Мы полгода… встречаемся, и сегодня впервые Ник так разошелся. Возможно, всё дело в том, что обычно я уезжаю домой ещё вечером.

      По секрету признаюсь, что за последние двадцать лет это первый случай, когда меня кто-то касается по утрам… С тех пор как умерла мама, приступов нежности у окружающих меня людей не возникало, что, с уверенностью заявляю, – к лучшему.

      – У тебя такая нежная кожа, я не могу оторваться… – уже не просто целует, а начинает покусывать.

      – Ник! – приподняв голову, собираюсь его отчитать, но не успеваю. Обхватив талию обеими руками, он за секунду меня переворачивает на спину и, навалившись сверху, вжимает в постель. Влажные губы стремительно впиваются в шею. Кожа предательски покрывается сотнями крошечных мурашек. – Прекрати это немедленно! – сдавленно шепчу.

      Дыхание перехватывает.

      Я стараюсь никогда не думать о своих чувствах к Никите. Жутко боюсь испытывать привязанность к кому бы то ни было. Все, кого я люблю, либо меня оставляю, либо предают. Ещё один шрам на сердце мне ни к чему, но сейчас… Тону в нежности…

      – Это ты прекрати трепыхаться, – усмехается. – Сопротивление бесполезно, знаешь же – возьму всё равно. Достаточно того, что вчера вечером меня прокатила.

      Каюсь, было такое. Сначала я задержалась на вызове, преступление заурядное, но массовое. Никита стойко ждал моего появления, но уснул, пока я почти час душ принимала. Неудивительно, что сейчас он полон сил и энергии. Выдрыхся.

      Судя по внушительной эрекции, впечатавшейся в мое бедро, сопротивление действительно бесполезно.

      Мне нравится его взгляд. Жгучее желание, обжигающее мою кожу, будоражит. Не стану говорить избитые фразы по типу: «Никто до него так на меня не смотрел…», но та гамма чувств, что плещется в его взгляде, безусловно благоприятно влияет на мою побитую некоторыми событиями самооценку.

      – Черт! Да ну нет! – он едва ли не рычит, когда мой телефон, лежащий где-то поблизости на полу, начинает звонить. – Не бери трубку, Лена, – приказывает. – Даже не думай! Я тебе запрещаю! Пусть все идут на хрен! Ты до двух часов ночи была на работе!

      Оу! Он мне запрещает?! Смешной…

      Я, конечно же, даже не пытаюсь слушать его.