Развратница. Наталья Аленина

поры до времени в соответствии со своими принципами – девичью честь сберегла до свадьбы, на других мужчин не заглядывалась, пресекая на корню малейшие ухаживания. Однако сердце её всегда томилось неутолёнными желаниями, жаждой чего-то запретного и предосудительного.

      Украдкой зачитываясь любовными, а часто и эротическими романами, Ирина Дмитриевна каждый раз трепетала, представляя себя на месте то Амели, то Эммануэль или Эммы Бовари, а иногда даже таинственной девушки по имени О. Их раскрепощённость и отчаянная отвага вызывали в ней жгучую зависть и обиду на собственную, лишённую ярких красок жизнь. Но, распалённая предосудительным чтивом и фильмами, она мучительно стыдилась своей тяги к разнузданным удовольствиям, особенно перед мужем, считая их недостойными и почти преступными. И ни разу не позволила себе даже лёгкой интрижки.

      Глядя в зеркало, Ирина Дмитриевна видела, как неотвратимо стареет. А в её жизни, между тем, не было ничего, кроме однообразных, до тошноты благопристойных занятий, составляющих семейное счастье – стирка, уборка, приготовление ужина, штопка мужниных носков и детских рубашек. Стыдясь своих тайных фантазий, она ругала себя за будоражащие её ум и тело страсти, но иногда задумывалась: неужели ей суждено умереть, так и не познав порока? И она действительно бы его не познала, если бы не приключилось беды.

      Ирина Дмитриевна слыла хорошей хозяйкой – вкусно готовила, умела создать уют, и друзья с удовольствием приходили к ним в гости. Поэтому все очень удивились, когда её муж, этот лысеющий весельчак и обжора, покинул милое семейное гнёздышко, чтобы перебраться в однушку к лучшей подруге Ирины Дмитриевны, которая и готовить-то толком не умела. «Ты слишком идеальная. Слишком нравственная, – сказал ей муж в тот роковой вечер. – С тобой скучно».