– Да ничего, просто так.
– Ну, а сколько можно было жить в облезлой комнате? Мы же – как сюда переехали – ни разу ничего не обновляли. Живём в старушечьей квартире.
Мы с мамой переехали в квартиру, доставшуюся в наследство от бабушки, когда мне было пять лет. Отец нашёл новую любовь и выселил нас. Хорошо хоть мама не успела продать наследство, как он настаивал.
Теперь мне – семнадцать, и за всё это время мы не делали ремонт. Кажется, последний раз ремонт делала бабушка сорок лет назад. Единственный раз. Поэтому я подкопила денег и потратила первый месяц каникул на небольшое обновление своей комнаты. Получилось симпатично, обои выбрала самые обычные – белые, но они хорошо освежили вид.
Я выбросила всё лишнее, купила круглый коврик и положила его около кровати, застелила постель серым пледом объёмной вязки, поставила на прикроватную тумбу свечи и вазу с колосками. Вышло что-то вроде стиля «хюгге».
Потратилась, зато теперь было приятно находиться в своём гнездышке.
Мне кажется, моя мама из таких женщин, которые с уходом мужчины начинают просто плыть по течению и никак не пытаются реализоваться. В её мировоззрении ремонт – это что-то запредельное, то, что может сделать только мужчина. И так – во всём.
Она бы так и продолжала существовать, бесцельно посещая на работу, если бы подруга не позвала её на съезд врачей. Мама была медицинской сестрой, но эта подруга-терапевт провела её. И, как это бывает в мыльных операх, на этой вечеринке мама встретила его! Талантливого пластического хирурга, лучшего врача года по версии какого-то там журнала. И началось… встречи, свидания, рестораны. Я как-то решила остаться ночевать у своей подруги Алеси, так мать наготовила столько вкусностей, пригласив его ночевать, каких для меня никогда не делала.
Я её, конечно, не виню, но два месяца! Это слишком!
– Знаешь, по поводу знакомства, – я уже успела уйти в свою комнату, налив себе холодной воды с лимоном, но мама последовала за мной и, постучавшись, робко вошла, – так как теперь Михаил будет твоим отчимом, он позвал нас в ресторан. Познакомиться. Завтра. Там и сын его будет.
– О, нет!
Я уткнулась в подушку.
– Ну всё, завтра в восемь вечера будь готова. Это не обсуждается.
Я поправила мамин задравшийся пиджак. Она стояла спиной к туалетному столику и вызывала такси. Мария Павловна хорошо выглядела: светлые волосы до плеч, голубые глаза, аккуратная фигура, подчёркнутая чёрного цвета платьем и белым пиджаком. Мама столько лет искала подходящего мужчину – держала форму.
– А ты что собираешься идти в этом?! – мама повернулась ко мне и смерила возмущенным взглядом.
Я надела рубашку в клетку и джинсы. Самые простые и удобные, что у меня были.
– Нет-нет! Так не пойдёт! Нужно надеть платье!
Я надула щёки и выдохнула, так что затрепетали губы.
– Ну заче-е-е-м? Там что, светский приём? Даже не поешь в этом платье в облипку.
– Тебе лишь бы поесть, – мама засмеялась. – У тебя же была атласная рубашка бежевого цвета? Она свободная, надень её.
– Можно? Слава Богу!
Я быстро переоделась в рубашку и кожаные лосины, на ноги надела лодочки. У мамы были такие же лакированные, чёрные.
– Эй, Лиля! Посмотри, что-то такси не назначают.
Мама держала смартфон, вытянув руку, и морщилась, отводя экран подальше.
– Я – Ли! Знаешь, такое понятие как «парентификация»? Это когда ребёнок играет роль родителя для родителя. Подмена мест.
– Ой, ну можно подумать! – мама закатила глаза. – Смотри уже!
– Так ты не заказала?
– Вот блин, мы уже опаздываем.
– Ну, ничего, не умрут.
– Это как минимум невежливо.
Следующие пятнадцать минут мы едем в такси. Мать забыла накрасить губы красной помадой и красилась в темноте салона машины. Она то и дело покушалась на мои губы, но я наотрез отказалась. Мы опоздали на десять минут. И мне, честно, хотелось, чтобы ожидающие нас «принцы» испарились, не дождавшись.
Но как только мы вошли в помещение огромного ресторана с фонтаном и колоннами, две фигуры в костюмах сразу же поднялись из-за стола и ожидали нас. Я сначала и не заметила, что они стоят будто болванчики.
Администратор проводила нас к столику, и только тогда я увидела своих будущих отчима и сводного брата.
По телу даже пробежал холодок волнения. Михаил и Эрик. Вот так бесцеремонно ворвались в мою размеренную жизнь с матерью. Та обнимает Михаила и слегка чмокает в щёку, потом приобнимает Эрика. Настаёт моя очередь, и я робко принимаю объятия мужчины, который возвышается надо мной исполином.
– Ли, я рад знакомству! Наконец-то выбрались, чтобы увидеть тебя! Работа, сама понимаешь.
Михаил весьма ничего. У мамы хороший вкус. Несмотря на рост, он не совсем худой, весьма крупный. Лицо свежее, гладко выбритое, волосы коротко подстрижены,