льник. Она вошкалась там, пыталась бороться с ладонью моей руки.
Свободной от борьбы рукой, я достал часы. Десятый час, пора вставать. Сегодня был первый «выходной», с утра ехать никуда не нужно, выезд намечался только ночью.
Целый день можно было отдыхать. Сходить в баню, постираться или заняться другими хозяйственными делами. Машиной занимается было не нужно, она была после ремонта, в идеальном рабочем состоянии с полным боекомплектом. Моя машина «бэха», она же БМП-2. Одна из десяти в нашем отряде.
В «бунгало», кроме нас с Мусей, никого не было, все парни уже ушли куда-то, по своим делам. Наш блиндаж он же бунгало, был выкопан и построен почти по всем правилам военной инженерии. Располагался в лесу, примерно в часе езды от поселка Кременная, на Луганщине. В длину бунгало было метров пять, а в ширину метра три. От входа вдоль левой стены из досок были сбиты двухярусные нары, застеленные туристическими ковриками, на которых спокойно размещались около шестнадцати здоровых мужиков. Спали мы все в спальных мешках, под голову, вместо подушки, хорошо ложился походный рюкзак. У правой стены стоял стол и пару стульев, на стене, над столом, на вбитых в стену гвоздях, висели походные армейские котелки. Тут же, справа, у входа в бунгало, ютилась самодельная печка «буржуйка», работающая на соляре. И тридцатилитровый, пластиковый, бак с питьевой водой.
На улице шёл август месяц двадцать третьего года, было очень тепло, градусов двадцать восемь, поэтому дверь в бунгало была открыта. Шум леса и щебетание лесных птиц, было хорошо слышно, а в проеме двери блиндажа был виден новый, солнечный наступающий день.
Девятое августа… Завтра ровно девяносто суток, символично чёрт возьми, – подумал я. Вылез из спальника, натянул на себя камуфляжную футболку, расцветки «мох», свои любимые камуфлированные треники. Босые ноги, я обул в мои любимые, чёрные шлепки «адидас» с тремя белыми полосками, привезенные мною сюда из дома. Подошел к столу. Очень мучала жажда. На столе стояла открытая полторашка негазированной воды, я сделал прямо из горла несколько больших глотков. Воды изрядно поубавилось. Вчера вечером, у «Дока», душевно посидели – вспомнил я.
Тут же на столе, на походной плитке, стоял горячий чайник, кто-то из пацанов недавно трапезничал. Я сделал себе кружку растворимого кофе, отпил пару глотков бодрящего напитка. Положил Мусе в ее миску говяжьей тушенки, она ее очень уважала. Взял свое кофе, и хромая пошел по ступенькам на верх, на выход, покурить. На улице было тепло, светло и спокойно.
Как ни странно, но на улице рядом никого не было, хотя было слышно, что в расположении лагеря кипит жизнь. После выпитого кофе и выкуренной сигареты, стало появляться чувство голода. Захотелось есть. И тут из неоткуда появляется «Наум», с полной миской горячего горохового супа с говяжьей тушенкой.
– Наум, братан, это где так угощают? – поинтересовался я.
– «Буддист», братан, прикинь, сегодня кухня заработала.
– А кто там кашеварит, «Отвёртка»?
– Не братан, там «Паёк» сегодня на хозяйстве, иди пока всё горячее.
– Что-то лень идти, а у нас там есть чего съесть?
– Ну я вчера харчо варил, из консервов, вроде в кастрюле еще осталось, но его греть нужно -ответил Наум.
После этих слов, Наум поспешил по ступенькам вниз в бунгало. Следом за Наумом прибежал «Ахун», тоже с полным котелком горячего супа. И с прибаутками, причмокивая спустился в бунгало.
«Ахун» и «Наум», это экипаж бэхи 10/9. Интересные они, самые взрослые из нас, механов, им каждому по 58 лет.
– И что они забыли тут…? Но это отдельная история…
Я пошел следом за ними в бунгало, Наум и Ахун уже сидели за столом и с удовольствием кушали горячий гороховый суп с говяжьей тушенкой, обильно приправленный майонезом. От такого умиления, есть мне захотелось еще сильнее.
Умыться бы. Но эта процедура была не быстрая. Необходимо было в бидончик набрать воды из бочка, который стоял тут же у входа в блиндаж. Затем взять кейс с зубной щеткой, мылом, дезодорантом и идти опять на улицу к дереву, в метрах пяти стоящем от входа в бунгало, на нем висел умывальник.
Есть хотелось больше, чем умываться. Я взял свой котелок, который висел на гвозде на стене, над столом и пошел на кухню за супом.
Наша кухня, располагалась рядом, метрах в пяти за нашим блиндажом и в метрах трех, через тропинку, от блиндажа «Каптёра», куда я частенько наведывался за всякими приколюхами. Мой бывший сосед по шконке «Паек», был из нашего взвода, поварил у офицеров, а бунгало Каптёра они использовали как кухню для офицеров. Наша же кухня, это самодельный навес, покрытый маскировочной сетью, под которой стояла, на спущенных колесах, обычная военно-полевая печь на несколько баков. Тут же рядом с печью, под навесом, были складированы картонные коробки с тушенкой и другие консервы, которыми наш легендарный штурмовой отряд «Шторм», питался весь последний месяц.
Подходя к кухне, я увидел, что недавно привезли «гуманитарку», выгрузили ее у края навеса кухни, ближе к лесной дороге, которая проходила через весь лагерь. «Коржик» и «Четра» гуманитарку уже потрошили, доставали