им по роду своей деятельности полагается творить добро, оберегать людей от всяких напастей, дарить им радость.
Так нет же! Объявилась тут одна такая особа! Ходит по городу с топором! И если бы только ходила!
Газета «Рупор обиженных и оскорбленных», которая еще не так давно называлась «Криминальные новости», каждый день, чуть ли не захлебываясь от восторга, сообщает о «Фее с топором», которая взялась карать преступников направо и налево. И при этом газета пишет, что Агата Кристи говорила устами мисс Марпл о том, что, если закон бессилен, за дело должен взяться дилетант. Но преступник должен быть изобличен.
И ладно бы только изобличен!
Следователь Наполеонов стер пот со лба.
Шура расследовал несколько дел, и все говорили, что фигурирующих в них потерпевших покарала Фея с топором.
– Представляешь, – жаловался Наполеонов своей подруге детства частному детективу Мирославе Волгиной, – она, эта чертова фея, сбросила в яму и забросала землей начальника ПТС!
– За что?
– Отопление не хотел давать. Люди мерзли. Дети болели.
– Тогда земля ему пухом!
– Не торопись его хоронить.
– Неужели откопали? – с толикой сожаления в голосе спросила детектив.
– Сам откопался и позвонил.
– Выходит, Феюшка его неглубоко зарыла.
– Это точно! Но отопление жильцам включили на следующий же день.
– Ай да фея! Ай да молодец!
– Но, посуди сама, ведь это самоуправство! – воскликнул Наполеонов.
– Ну и что?! Должен же кто-то защищать людей.
– Для этого имеется государство!
– Наше государство качается в люльке демократии.
– Тебе демократия в принципе не нравится? Или только наша? – спросил Наполеонов.
– В принципе, – не моргнув глазом подтвердила Мирослава. – Если разобраться, то что такое демократия вообще?
– Власть народа.
– Ха-ха, – ответила она. – Вспомнила Грецию, Новгородское вече, Северную Америку, особенно нынешнюю. Животики со смеху надорвешь. Одно плохо.
– Что?
– Что смеяться приходится сквозь слезы.
– Слава, чего ты хочешь от меня?
– Я от тебя? – удивилась Мирослава. – Это ты от меня чего-то хочешь.
– Не чего-то, а чтобы ты помогла мне найти эту чертову Фею!
– Нет, – покачала головой Мирослава, – ни за что на свете я не стану помогать тебе искать эту добрую женщину.
– Добрую?! – вытаращил глаза Наполеонов.
– Угу.
– Может, она и не женщина вовсе, – пробормотал Наполеонов.
– В смысле?
– Рост у нее гренадерский. Говорит басом.
– Да ты что?
– Да. Но в тоже время у нее руки красивой формы.
– С маникюром? – тотчас среагировала Мирослава.
– Не знаю. Вроде бы на ней обтягивающие перчатки до локтя.
– До локтя?
– Да! Только красные!
– Тогда тебе нужно обойти салоны, торгующие подобным товаром.
– Ага. Их в городе пруд пруди. К тому же их можно купить по интернету!
– Тоже верно.
– А до этого твоя так называемая добрая женщина отрубила руку борцу с наркотиками.
– То есть? – брови Мирославы приподнялись.
– А так, – вздохнул Наполеонов, – майора этого, вообще-то, давно подозревали в злоупотреблении служебным положением. Но за руку поймать не могли.
– И теперь ее отрубили? – спросила Мирослава.
– Точно.
– Потерпевший жив?
– Жив. Лежит в больнице.
– Подозреваемые есть?
– Есть. Фея!
– А если подойти к делу прозаичнее?
– Мать одного парня. Она и под описание подходит! Росту в ней около двух метров! Туфли носит сорок четвертого размера и голос грубый! Всю жизнь трубку изо рта не вынимает. У меня сложилось такое впечатление, что она и родилась с ней.
– Почему подозрение пало на эту женщину?
– Многие слышали, в том числе и полицейские, как она обещала, что он дорого заплатит за свою подставу.
– Подставу?
– Да! Я тебе об этом и толкую уже битый час, – начал раздражаться Шура. – Мать парня и сам парень с самого начала утверждали, что наркотики сыну подбросили. А теперь вот и сам оборотень в погонах признался.
– Признался-таки? – несколько удивилась Мирослава.
– Да, как только пришел в сознание. Указал также всех тех, кому он до этого подкидывал наркотики.
– С чего бы это такое раскаяние?
– Сказал, что Фея велела признаться во всем, иначе…
– Что