ит, до рассвета оставалась ещё уйма времени. Человек вздохнул и принялся рассматривать остов над кроватью, на который должен был крепиться балдахин. Остов напоминал ему стропила крыши, на которые ещё не успели уложить черепицу. Балдахины человек не любил. Он приказал его снять в тот самый день, когда впервые занял апартаменты первосвященника.
Слугам это показалось обычной прихотью, но такое желание имело под собой вполне реальную почву – человек не переносил замкнутых пространств. Он отдавал себе отчёт в том, что это изъян, и знал, как называется слово, определяющее подобную разновидность людских страхов. Жить это не мешало, разве что, приходилось иногда вести переговоры в тесных помещениях. Но из этого человек, со временем, научился извлекать выгоду. Находясь там, где стены, казалось бы, давят со всех сторон, вызывая противную нервную дрожь, он начинал мыслить быстро, безошибочно и рационально, всегда добиваясь нужного результата.
Человек протянул руку к прикроватному столику, где по ночам всегда стоял кубок с водой. Напившись, он не глядя, вернул кубок на место и сшиб со столика одну из многочисленных склянок с лекарством. Один раз он неосторожно признался в мучившей его бессоннице и теперь являлся обладателем целой коллекции успокаивающих снадобий для улучшения сна.
«Сон слишком расточительная вещь», – подумал человек, поднимаясь с постели. Он поднял упавшую склянку, перенёс свечу на конторку и достал оттуда письменные принадлежности. Открыв заранее припасённую толстую книгу для записей с чистыми листами, человек обмакнул перо в чернила и старательно вывел на первой странице:
Я, милостью Богов, архиепископ Остгренцский Берхард, глава Церкви Двуединого и опора Союза Верных, пишу эти строки для своего преемника, с назначением которого я определюсь в ближайшее время. Непросто подобрать подходящего кандидата, способного нести тяжёлый груз ответственности не только перед людьми, но и перед Великими Богами. Вокруг меня много достойных людей, и каждый из них мог бы претендовать на пост первосвященника. Все они по-своему хороши, но глава Церкви Двуединого должен обладать разносторонними талантами, которые редко встречаются у одного человека
Есть несколько причин, побудивших меня перенести на бумагу историю своей жизни, финал которой, благодаря милосердным Богам ещё не наступил. О людях, оставивших заметный след в истории, зачастую, судят по воспоминаниям современников, не способных в полной мере оценить их деяния. Я хочу, чтобы тому, кто придёт мне на смену, были понятны мотивы моих поступков, какими бы странными они ни казались на первый взгляд. Даже если всего несколько человек буду знать правду, её не сможет захлестнуть мутный поток лжи, впитавший в себя слова врагов, завистников, а то и просто недалёких людей, бездумно разносящих сплетни.
Я постараюсь быть честным, как на исповеди и расскажу всё без утайки, хотя, в моей жизни случались поступки, за которые потом бывало стыдно. Эти грехи мною искуплены давно и с лихвой, поэтому говорить о них я могу с чистой совестью. Надеюсь, что мой преемник, кем бы он ни был, распорядится полученным знанием во благо.
Читая мои воспоминания, ты – мой преемник – пройдёшь вместе со мной путь взросления и осознания своего места в жизни. Ты поймёшь, через что мне пришлось пройти, прежде чем моё сердце открылось для восприятия Божественной Мудрости.
Последнее время я стал замечать, что память, на которую я никогда ранее не жаловался, начала давать сбои. Возможно, это первый признак того, что необходимо вновь пройти цикл регенерации. Раньше такого никогда не случалось, но я не исключаю возможности, что неизбежные побочные эффекты могут накапливаться. Трудно сказать, когда могут начаться необратимые изменения, но то, что они рано или поздно возникнут, у меня сомнений нет. По этим причинам, я опасаюсь проходить полный цикл регенерации…
Архиепископ отложил перо в сторону, несколько раз перечитал написанное, потом вырвал из книги этот лист. Он наскоро переписал весь текст заново, кроме последнего абзаца. Поставив точку после слова «Мудрости», Берхард начал писать дальше с новой строки:
Скажу сразу, что возраст мой не соответствует официальным данным. Я старше, больше, чем вдвое и сохранил здоровье вместе с бодростью духа в результате применения медицинских технологий Древних. Когда ты, мой преемник, достигнешь преклонного возраста, тоже сможешь воспользоваться регенерационной камерой для поддержания здоровья. Про это устройство известно далеко не всем нашим братьям. А история обретения регенерационной камеры совсем не отражена в летописях Ордена Зрячих. Это сделано намеренно. Я постараюсь излагать события в хронологическом порядке и попробую обстоятельно осветить и этот вопрос. Я несколько раз проходил курс омолаживающих процедур, и благодаря этому чувствую себя относительно здоровым даже в столь преклонном возрасте. Почти никто не знает, что предыдущие три архиепископа, занимавших пост главы Церкви Двуединого до меня, это не три разных человека. В историю они вошли под именами: Адалстан, Максимилиан и Стефан. Эти священники были не похожи друг на друга, но руководили Церковью без разногласий с политикой