нием даты начала наблюдений за прибывшими новопоселенцами (далее пассажиры) с датой начала заброса, которая до сих пор так и не установлена. Сбор документальных свидетельств очевидцев-современников лишь отчасти помогал в получении достоверных данных, а судьба некоторых пассажиров из интересующей комиссию и обследованной в ходе работы категории неизвестна.
Установленные факты: все пассажиры, имеющие ширину и глубину стёртой памяти выше медианной, склонны к серьезным и усугубляющимся со временем психическим расстройствам. Им присуща истероидность, хронический пессимизм, апатия, депрессия и подверженность внезапным паническим атакам с бурной ажитацией. Они не обзаводятся друзьями, асоциальны, не создают устойчивые семьи и очень боятся любых перемен в судьбе.
В случае, если у пассажира частично сохранена память о событиях полугодичной по отношению к моменту заброса давностью, неизбежно возникающие психические поражения имеют более серьёзный характер. Все восемь известных комиссии случаев, когда пассажиры после приземления на Жестянку полностью сохраняли память о родных, близких и ближайших к забросу неделях своей жизни на Земле, сопровождались полным сумасшествием с необратимыми последствиями. Любые варианты изменения режима карантинных мероприятий к успеху не приводят. В то же время выяснено, что на сегодняшний день в русском кластере не зафиксировано ни одного случая сохранения воспоминаний непосредственно о ходе и методике процесса заброса, эта информация никогда не остаётся в памяти.
Вывод сводной комиссии: технологию и методологию частичной санации памяти так называемые Смотрящие используют с единственной целью – стремлением таким образом уберечь первопоселенцев от неизбежного умопомешательства. Проведённые исследования показали, что все футурологические модели не выдержали испытание практикой. Лишённый навсегда семьи, круга близких людей, малой родины, страны проживания и даже своей планеты пассажир, на месте прибытия в полной мере осознаёт безвозвратность случившегося. К тому же он не понимает причин выдворения и целей заброса, и уже не в состоянии пережить столь масштабный стресс без полной потери рассудка. Соответственно, любые попытки возвращения вновь прибывшим пассажирам утраченной памяти являются вредными и опасными»
Впоследствии неоднократно вспоминая момент встречи первой группы спасателей с кочующим табором Фролова, я с затаённой надеждой думал, что когда-нибудь случившееся в этот день будет оценено потомками по достоинству. Именно дата памятной встречи у Водопоя, которая в спокойные, если не сказать, застойные времена осталась бы проходной, стала, как мне тогда казалось, точкой отсчёта возникновения новой, качественно другой общности. Ведь именно с этого важного события началось постепенное становление нашей государственности. Кто знает, может быть, этот день календаря когда-нибудь станет национальным праздником. А родители будут рассказывать детям, что вот тогда-то и зародилась новая Российская Федерация.
Группа-раз пошла ва-банк, ход оказался верным. Сразу по возвращению в гарнизон мы вывалили перед ошарашенным от такого напора Казанниковым не абстрактную идею, а грандиозный план по скорейшему обустройству новой общности, или, если хотите, прообраза государства в границах «Станция Дивное – Новая дорога – Водопой/Фроловка». Докладывал в основном я, по утверждению Кретовой, главный фантазёр группы,. Выслушав и кое-что уточнив, Дед практически сразу же согласился с предложениями. Но с существенной оговоркой – всё это мероприятие необходимо проработать тщательней, гораздо детальней, шире и глубже. Владимир Викторович быстро пригасил озарения начинающих гео политиков необходимой бюрократической рациональностью.
– Удивили вы меня, товарищи спасатели. Ситуация, признаюсь, сложилась крайне необычная, непривычная для нас. Непрофильная, что ли. Эх, напрасно я откладывал этот вопрос на потом, старый… А ведь знал! Надеялся ещё какое-то время пожить спокойно. А теперь получается, что наступил момент, пора действовать. К проблеме нужно подходить комплексно и делать это сразу. Договариваться обо всём сразу и на месте, чётко прописывать условия, железные правила и нормы, – заявил он. – Вот что, ребятки, зовите-ка сюда ещё и Зацепина, срочно. Будем совещаться капитально.
В дело включились сразу два гравилёта. Первый аппарат под управлением Пикачёва полетел разыскивать ничего не подозревающего промысловика, а второй с Кретовой направился к Водопою с запиской от Фролова своим: «Останавливайтесь, разбивайте лагерь, организовывайте дежурство, запускайте кухню, буду позже».
Промысловик в состоянии полнейшего изумления прибыл в штаб достаточно быстро, и пошла напряжённая работа. Ужинали мы прямо в штабе, а закончили совещаться, предлагать и спорить, когда на дворе уже стемнело. Только тогда промысловика и фермера развезли по семействам.
Уровень управленческого мастерства Казанникова в полной мере проявился во время обсуждения. На смену нашим внезапным озарениям, порой наивным до ребячества, пришёл холодный расчёт, и я вынужден был признать – в результате бесконечных поисковых эволюций, зафиксированных аж на двадцати листах чернового документа, все мы многому научились.
Дело в том, что Владимир Викторович