кий, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Да, бабушка совсем не рада:
«Управа где, и где ограда?
Врага загнать на свой насест
Кто сможет? Где твой, Миша, крест?»
1
Первый бой в его жизни был скоротечным. В детстве отец рассказывал, как их начальник цеха, заядлый охотник, как-то раз уложил в камышах молодых кабанов, которые колонной чинно шествовали по узкой тропе на водопой.
Кабанов было трое. Ушлый охотник дуплетом уложил головного и замыкающего, а тот, что был в середине, прыгнул в сторону так, словно не кабаном был вовсе, а быстроногим горным муфлоном.
Начальник потом долго сетовал, что, перезарядив ружьё, пальнул вдогонку, да не попал, – лишь посёк тростник над самым ухом шустрого пятачка. Вспоминая свой первый бой, Шилов всегда вспоминал этот рассказ отца.
Три Т-34 шли по узкой дороге колонной. Едва миновали поросший тростником взгорок, тянувшийся справа, головной танк встал, как вкопанный, и задымил.
Шилов интуитивно повёл командирский перископ вправо и увидел… его. Словно алчный, грозный и хитрый охотник, он угловатой тенью замер в перелеске.
Расстояние было метров восемьсот, не больше. Он умело прикрылся буреломом, только башня темнела, своими очертаниями она почему-то напомнила Шилову шлем Нефертити, главной жены древнеегипетского фараона, утончённое изображение которой так впечатлило его ещё в школе. Всего два года миновало с тех пор, а кажется, что прошла жизнь.
Вторым снарядом «тигр» приласкал танк Шилова. Всё закончилось бы в следующую минуту, но спас уклон дороги.
Снаряд убил радиста и механика-водителя, они даже не успели вскрикнуть. Трансмиссия была повреждена.
Подбитый Т-34, как ритуальный катафалк, медленно покатился назад, пока не упёрся кормой в танк, следовавший в колонне сзади. К тому моменту тот тоже остановился, в свою очередь поймав бортом убийственный снаряд.
Благодаря уклону, Т-34 Шилова откатился назад, взгорок прикрыл его, но «тигр» попытался достать, чтобы добить. Когда оглушённый Михаил, плохо соображая, распахнул башенный люк, высунулся по пояс наружу, чтобы вылезти на корму и осмотреть повреждение, ему показалось, что снаряд, выпущенный «тигром», прошелестел у самого виска. С тех пор прилип проклятый «шорох».
Пусть смеётся и презирает тот, кто не испытал той жути. Ужас ледяной костлявой рукой схватил за горло и запретил дышать.
Позже Шилов, как ни старался, никак не мог вспомнить, как он очутился в придорожной канаве метрах в пятидесяти от своего подбитого танка, весь покрытый густым слоем липкой вонючей жижи, которая, между прочим, спасла его от смертельных ожогов.
Шилов очнулся не от ужасающего взрыва снарядов, детонировавших в соседнем танке, не от огненного смерча, пронесшегося затем над канавой, не от отчаянного предсмертного вопля своих товарищей в головном танке, он горел, а они не могли выбраться наружу.
Шилов очнулся от своего крика, потому что был уверен, что кричит всем своим существом, до предела, до безумия напрягая все жилы: «Снаряд, снаряд!»
Михаил не сразу понял тогда, что вместо крика издаёт омерзительное шипение. Оно проистекало откуда-то из самого нутра, где, как говорят старики, таится душа. Как будто крупная кобра, взявшаяся неизвестно откуда посреди весенней харьковской степи, решила с жутким шипением выползти из его горла наружу.
Ощущение было настолько ошеломляющим, диким, жутким, кошмарным, что Шилов мгновенно пришёл в себя. В следующее мгновение он увидел ужасающую картину, воцарившуюся на дороге, – три подбитых Т-34 и разбросанные вокруг изувеченные тела танкистов.
У замыкавшего колонну танка башня сорвалась с погона от взрыва. Красное пламя, словно жар из преисподней, с рёвом ринулось из отверстия наружу.
Вдруг вместо пламени Шилов увидел изумрудного дракона. Сказочная рептилия косилась на него своим умным рубиновым глазом и жадно лизала длинным красным языком мгновенно почерневший танк.
Непередаваемый холод ледяной рукой властно сжал сердце. В следующий миг Михаил потерял сознание.
2
С тех пор любой шелест или шорох мог в самый неподходящий момент вызвать припадок. Шилов сильно бледнел, слабел телом, оно немело, и становилось, как ватное.
Странная реакция мозга, которая, наверное, известна специалистам и, может быть, даже описана в медицинских справочниках, теперь стала его досадной повседневностью. Шилов, однако, никому не рассказывал о своей беде.
Он скрыл от медиков коварную контузию, поскольку теперь всё его существо охватило лишь одно желание, – снова попасть на фронт и поквитаться с проклятой Нефертити, холодной женой бездушного фараона. Пусть она выгнется всем своим гибким змеиным телом и зашипит обезумевшей вдруг коброй!
Ребята, соседи