или Тором.
– Тогда, Торг, я бы хотел снять у тебя комнату. Дня на два, не больше. Пока дождь не пройдет. Мне нужна самая дешевая, но чтоб без клопов и блох, – проговорил Харрион, допивая вино.
– Обижаешь, – ухмыляясь, сказал Торгилл, – У меня в таверне они не водятся.
– Найду блоху или клопа – отрежу уши. Ты меня понял? – с точной такой же ухмылкой спросил Харрион.
Торг насупился, но ничего не ответил.
Комнатка была и вправду хорошей и чистой, пусть и довольно маленькой. В правом углу покоилась самая обычная, но удобная кровать, рядом с которой стояла старая, обшарпанная тумбочка. Чуть левее был низкий, но необычайно широкий сервант. В левом же углу стоял столик, вокруг которого были расставлены три бочки, заменявшие, видимо, стулья.
Поначалу, Харрион прилёг было отдохнуть с дороги. Но из легкой дремоты его вывел тихий, но настойчивый стук. Едва слышно ругнувшись, Харр встал с кровати и подошёл к двери.
– Что такое?! – недовольно проговорил он.
– Извините, коль разбудила, – донёсся из-за двери виноватый женский голос, – Просто господин бард собирается петь по заявкам, вот хозяин и велел всех предупредить, вдруг кто захочет.
– Да, спасибо. – сквозь зубы пробормотал Харрион, после чего вернулся на кровать. Но сон уже не шёл. Вновь выругавшись, северянин встал и оделся, затем быстро спустился в общую залу, где, сидя на табуретке на столе, весело пел бард. Недовольный и усталый Харрион присел за одиночный столик и стал разглядывать так хорошо ему знакомого певца. «Странно», – подумал вдруг он, – «Как-то не похож Манкан сам на себя. Как я помню, у него черты лица были такие девичьи-девичьи, а у этого они какие-то грубые, словно разбойничьи».
– Будете что-нибудь? – пропищал вдруг чуть слева мальчишка-слуга.
– Да, принеси ветчины и пива, – ответил Харрион, не сводя глаз с менестреля.
«Да что такое? И музыку он играет совершенно не так. Это даже не пародия на Манкана. Это словно жалкая тень его творчества» – подумал Харрион.
Он и не заметил, как наступила ночь. В таверне все ещё царило веселье, но сон брал своё, и Харрион, медленно встав, поплелся в свою комнату. Когда же он наконец добрался до кровати, то по прежнему думал о фальшивости барда. И с этими мыслями он и уснул.
Утром Харриона всё еще не отпускали мысли о барде.
– Что с тобой? – спросил трактирщик у Харриона, когда тот появился в главной зале.
– С этим вашим бардом что-то не так, – сразу начал Харрион, – Я его знаю. Он однажды выступал при дворе короля, когда я ему ещё служил. И точно помню, что он и пел по-другому и выглядел по-другому.
– Да брось, – махнул рукой трактирщик, – Быть того не может, чтобы это был не Манкан. Содрал он с меня прилично, знаешь ли.
Харрион хмыкнул но ничего не ответил. В этот момент в главную залу, потягивясь, вошёл сам бард: – О, Тоор, приятель, налей-ка мне водочки – горло прополоскать, – с широкой улыбкой заявил бард, присаживаясь