яблони из геномодифицированных спор и верили, что Деймос – всего лишь безжизненный спутник. Пока однажды утром девочка с номером вместо имени не нашла в пещерах то, что перечёркивало все их истины.
Артефакт был похож на кристалл, но светился изнутри, как глаз спящего зверя. На его грани кто-то вырезал спираль – тот самый символ, что позже появится на стенах оранжереи, в дневниках пропавших учёных и даже в узорах инея на шлемах погибших.
«Кеплер-317», – прошептала девочка, не зная, откуда взялись эти слова. А через час её NeuroHive выдал первую ошибку: «Память повреждена. Загрузка протокола “Сад”…»
Той же ночью с Деймоса пришёл сигнал. Не цифровой, а живой – волна частотой 11.10 ГГц, от которой взорвались мониторы и заплакали дети. На экранах, покрытых статикой, мелькнуло лицо: женщина с сапфировыми глазами и четырьмя руками, обнимающая скелет в скафандре. Колонисты стёрли запись, но фраза ушла в эфир, как вирус:
«Они вернутся. И вы станете мостом».
С тех пор в «Новом Рассвете» начали исчезать люди. Сначала техники, потом дети. На стенах появлялись граффити: «Деймос наблюдает», «Синдром Кеплера – это пробуждение». А в глубине бункера, где когда-то хранились ядерные отходы, забилось чужое сердце…
Но главная тайна ждала в песках. Там, под слоем ржавой пыли, лежал диск с надписью: «Лашурант. Последняя запись. 01.01.0001». Его нашли через год, когда колония уже была обречена. И когда Лира Мэн, техник с украденными воспоминаниями, впервые услышала в своём импланте смех…
Часть I: Синдром ложного солнца
Глава 1: Тень в скафандре
Марс встретил Лиру Мэн песчаным вихрем. Её скафандр, собранный из модулей «Заслон», выдержал удар – броня, разработанная для экстремальных условий, гудела, но не треснула. «Спасибо, ребята», – мысленно поблагодарила Лира неизвестных инженеров.
Даже воздух, который она вдыхала, пах металлом и статикой. Лира прижала ладонь к виску – имплант NeuroHive, вживлённый три года назад, горел, как раскалённая игла. «Синдром адаптации», – говорили врачи. Враньё. Она знала, что это не адаптация.
«Когда-нибудь мы увидим Землю?» – Зак склонился над панелью управления, его пальцы в масляных перчатках дрожали от усталости.
Лира фыркнула, поправляя провод в гидропонной системе: «Только если выживем. А с такими глюками…»
Он обернулся, улыбка скользнула под забралом шлема: «Эй, Мэн, не теряй надежду. Там ведь океаны, леса…»
«И кислотные дожди, и руины. Спасибо, не надо», – она дёрнула рычаг, и установка взвыла.
«Мечтать не вредно», – Зак швырнул гаечный ключ в угол. «Представь: зелёное небо, запах дождя…»
«Перестань. Мы здесь, чтобы не сдохнуть. Мечты – для слабаков».
Но теперь, глядя на его пустой скафандр в оранжерее, она жалела, что не дала ему договорить.
Колония «Новый Рассвет» раскинулась под куполом, похожим на треснувшую луковицу. Баки с водой, ржавые трубы, бараки из спрессованного реголита. Над входом в жилой сектор висел постер XXII века: «Дюна: Ренессанс». Кто-то зачеркнул лицо героя и написал маркером: «Деймос видит тебя». Лира остановилась, всматриваясь в кривые буквы. Вчера этого не было. Или было?
«Что со мной будет, если NeuroHive сожрёт последние воспоминания? – Она сжала кулаки, чувствуя, как кристалл в кармане скафандра излучает лёгкое тепло. – Я стану пустой оболочкой, как эти гибриды? Или просто алгоритмом в матрице Келла?»
«Мэн, ты где торчишь?» – Голос в комлинке хрипел, как перегруженный процессор. Это Зак, её напарник по ремонтной бригаде. – «Оранжерея трещит по швам. Без тебя я тут сдохну».
«Иду», – буркнула Лира, с трудом переставляя ноги. Гравитация Марса всё ещё давила, будто на плечах висел невидимый мешок с песком.
Оранжерея №3 была последним местом, куда ей хотелось идти. Гидропонные установки, которые они чинили неделю, снова вышли из строя. Листья генно-модифицированных пшеничных ростков чернели, скручиваясь в трубочки. Зак, присев на корточки, ковырялся в панели управления. Его скафандр был испачкан маслом и чем-то похожим на кровь.
«Двигатель охлаждения глючит», – он не обернулся. – «Температура поднимается, как в аду. Думаю, это из-за…»
«Из-за Деймоса», – перебила Лира.
Зак медленно повернулся. Его лицо, освещённое мерцанием экрана, казалось бледнее обычного.
«Ты тоже начала это слышать?» – спросил он тихо.
«Что “это”?»
«Голос. В импланте». – Он постучал пальцем по своему виску. – «Говорит, что мы все – ошибка. Что нужно стереть память и начать заново».
Лира машинально коснулась кармана. Кристалл, найденный в развалинах старого бункера, жёг ладонь, будто предупреждая об опасности. «Не сейчас», – мысленно