empty-line/>
Морозный вечер января, самый обычный внешне, то есть похож на остальные. Какие-то вычурно оранжевые фонари перед домами трёхэтажек, кривая из-за льда дорога, красноватое небо. Я вышел из своей квартиры на улицу, накинув куртку и капюшон, и мне в лицо сразу ударил резкий мороз, на некоторое время перекрыв мне дыхание. Достал из кармана пачку “Parliament”, вытащил сигарету, неспешно закурил. В доме напротив в единичных окнах горел свет, слишком теплый для такой погоды.
У соседнего подъезда стоял мальчишка, лет 6-8 и смотрел на меня с каким-то укором, несвойственным мальчишкам 6-8 лет, как будто я его матери под дверь насрал. Где-то у дома справа трое мужиков уничтожали какое-то дешевое пиво из полуторалитровых бутылок. У одного из них был в руке телефон, из которого шла западная рок музыка, не помню точно исполнителя и мотив, но вроде что-то в духе “Led Zeppelin”, а то ли и “The Rolling Stones”, одно из двух.
И что этот мальчишка в зеленой шапке увидел во мне такого, что до сих пор пялится? Выкурена треть сигареты. В голове прокручивал сегодняшний день. Каждый раз, приезжая домой в Башкирию, поражаюсь недовольным лицам тётенек и дяденек в однотонной одежде. Был в продуктовом, продавщица смотрела на меня то-ли как на инопланетянина, то ли как на вора, но в её взгляде точно были ноты испуга. В пекарне брюнетка 50-и лет, навскидку, пробила товар так, словно я ей до этого нагрубил или обидел как-то очень здорово. Но это не так, грубил я ей только в своей голове. Неужели так тяжело улыбнуться покупателю? И у продавца настроение появится, и у покупателя. Наверное. Научно не подтверждено, обычно происходит наоборот, но стремиться к радости ведь нужно? Хотя чему можно радоваться, выходя на работу в восемь утра в понедельник с недовольной сонной рожей, каждодневно наблюдая такие же недовольные и сонные рожи? Наверное, ничему…
– Молодой человек! – Оторвал меня от мыслей незнакомый совершенно голос. – Не могли бы Вы мне помочь?
Выкинул бычок, направился в сторону незнакомой девушки. Неприятный у нее голос, сразу мне не понравился.
– Что у вас? – Говорю.
Женщина совсем неприятная, даже отвратительная. Лицо такое, как будто она стала жертвой пластической хирургии, а куртка и кофта очень странно надеты, одна рука не была вдета в рукав. Позже я понял, что причина в загипсованной руке. Из-за этого рукава подол ее кофты был приподнят и можно было увидеть, к сожалению, пузо жертвы пластической хирургии с нездорово пухлыми губами.
– Диван. Точнее, основная его часть. Я сама поднять не смогу, а из мужчин тут только вы в округе. Мне его нужно дотащить вот до этого подъезда, – показывает пальцем на соседний, от моего, подъезд. – Сможете?
Руки в боки, взгляд нахмурил. Так обычно делают грузчики или электрики, когда видят предстоящую работу. Часть дивана была с меня ростом в длину и как два меня в ширину. Выдающимися физическими качествами я не славился, но смог поднять деревяху.
– Ну давайте помогу. До подъезда вам? – спрашиваю скорее из соображений поддержать беседу, а не уточнить геолокацию.
С пыхтеньем и еле-еле передвигая своими ногами, дотаскиваю до подъезда.
– Сможете занести в подъезд? Дверь я открою.
Соглашаюсь, еще не зная, что пожалею от этом через 10 минут.
По итогу тащу эту бандуру с идущей позади дурой до третьего этажа. Она открывает мне дверь, чтобы я занес кусок древесины в квартиру и передо мной открывается следующая картина: грязнющий пол, видны следы ботинок, разбросанные по полу сухари и пластиковые бутылки пива, в единственной жилой комнате стоит двуспальная кровать, на кровати ребенок – девочка около 4 лет. К слову, детей я не люблю всем сердцем, визжат и срут где не попадя, спать не дают. Но при этом сам бы хотел в будущем дочку.
По лицу этой несчастной девочки сразу стало ясно, что у ребенка заболевание: аутизм. Стало и как-то не по себе очень, и жалко с другой стороны. Но вот, от чего я пожалел больше всего, так это запах. Как только я переступил порог, хотя нет, это началось даже до порога, сразу после открытия двери. Резкий запах мочи, сигаретного дыма и чего-то кислого докучи сразу пробил нос и глаза защипало. Почувствовал себя, как в Аду, хотя наверное даже там пахнет лучше. А чем пахнет в Аду? Шашлыками?… Не важно.
– Поставьте вот сюда. А хотя подождите, а если упадет? Давайте сюда. А может лучше отодвинуть кровать и…
Перебиваю, не допуская перспективы оставаться в этой вони еще хоть минуту, передвигая еще и кровать этой мадам.
– Вот это место отлично подойдет, диван не упадет и не станет мешаться. – Ставлю и сразу покидаю квартиру, попрощавшись с женщиной. Мерзость.
– Постойте, можно я запишу Ваш номер телефона? На неделе скину Вам 1000, пойдет?
Одобрительно киваю. (К слову, деньги она так и не скинула)
– Да, спасибо. – диктую номер. Жертва пластической хирургии записывает и кидает в мой адрес еще очень много благодарственных слов, по типу: “Спасибо, не каждый здоровый мужчина бы помог, а тут молодой парень”, “Очень вам благодарна”.
Улыбаюсь в ответ, в тысячный раз прощаюсь и с каждым “спасибо” спускаюсь на одну ступеньку