/p>
Испуганный взгляд беспокойно скользил по затхлой комнате: углы, облепленные пылью и паутиной, громоздкая старинная мебель, плотные портьеры, намертво запечатавшие свет. Не разобрать… день сейчас властвует за окном или ночь? Противный скрип почти рассыпавшейся кровати, чудом державшейся на честном слове, заставил девушку нерешительно подняться на ноги.
Шаг. Второй. Третий… четвертый… пятый.
Дрожащие пальцы судорожно вцепились в выцветший, тяжелый бархат и отворили оконный проем. Лес. Бескрайний, непроглядный, он клубился тьмой. Такой мрачный и неприветливый, что внушил бы недоверие зрелому мужчине, не говоря уже о юной девушке, невесть как оказавшейся в этом гиблом месте.
Шестой шаг дался ей ценой неимоверных усилий. Половица под ногой взмолилась жалобным стоном, отозвавшись гулким эхом из чрева коридора – словно некто, таящийся за стенами комнаты, настороженно прислушался. Лорена замерла, вцепившись в шторы до побелевших костяшек пальцев. Сердце колотилось в груди исступлённо, его грохот, казалось, готов был выдать её затаившемуся наблюдателю.
– Кто я? – шепот сорвался с губ непроизвольно. – Почему я здесь?..
В ответ – лишь молчание, густое и зловещее. Только завывание ветра в далёких шпилях и едва уловимый запах, терпкий и въедливый – смесь плесени и… крови.
В углу темнело зеркало. Потускневшее, с серебряной рамкой, изъеденной неумолимым временем. И все же, когда Лорена взглянула в его глубину, её охватил не страх, но ошеломляющее недоверие.
Это было ее лицо. Но до странности чужое. Бледное, словно высеченное из мрамора. Под глазами залегли синие тени, как следы вечной бессонницы. Золотые волосы, спутанные и тяжёлые, ниспадали на плечи, словно она проспала не ночь, а целый век.
И вдруг… Скрип.
Где-то в недрах замка с лязгом захлопнулась дверь. Или, напротив, распахнулась?
Затаившись, Лорена съежилась, словно загнанный зверек, и пригнувшись, скользнула к кровати. Быстрым, крадущимся движением опустилась на колени, приподняла клочок потрепанной простыни… И стоило ее взгляду проникнуть в зияющую черноту подкроватного пространства, как ледяной, парализующий ужас сковал ее до кончиков пальцев.
Там, в пыльном полумраке, лежала она сама – с неестественно вывернутой шеей, в багровой луже собственной крови. Нет… Это и была Лорена. Рот распахнут в беззвучном крике, настолько широко, что, казалось, туда поместится кулак.
В кошмарном бреду, нет, хуже любого кошмара, тело ее отступило, ведомое лишь слепым ужасом. Пальцы заскользили по холодному полу, глухой удар – затылок коснулся острого края кровати, но боль не пронзила сознание. Лишь судорожное, прерывистое дыхание клокотало в горле.
"Это не я… не может быть, чтобы это была я…"
И все же…
Под кроватью, в неестественной позе застыла мертвая копия. Те же карие глаза, широко распахнутые в застывшем ужасе. Тот же изгиб губ, искаженный безмолвным криком. Те же руки, и одна из них, скрюченная в предсмертной судороге, сжимала жалкий клочок ткани, словно в последнюю секунду жизни отчаянно пыталась за что-то удержаться… или за кого-то.
Лорена попыталась закричать, но из пересохшего горла вырвался лишь хриплый стон. Мир вокруг поплыл, словно отражение в мутной воде, потревоженной брошенным камнем. Воздух сгустился, сдавил грудь. Пространство задохнулось в липком страхе.
А потом…
Воцарилась тишина.
И сквозь эту звенящую тишину пробился звук.
Медленный, тягучий, царапающий.Длинные, острые ногти скреблись с обратной стороны двери.
– Один – пробуждение девы… два – мольба о возвращении! – слова звенели в коридоре,детская считалка, пугающе беззаботная, оттого и страшная до дрожи. – Три – оборвется жизнь, четыре – госпожа снова откроет глаза! – голос сорвался на радостный визг. – Все верно!Все получилось!
Неторопливые шаги затихли у двери, и ручка начала поворачиваться. Очень-очень медленно.
Нарастающее волнение пронзило Лорену, заставляя кожу покрыться липким ознобом. Секунда тянулась, как вечность.
Раздался скрип, и дверной проем заполнила зловещая фигура.
Движения были неестественными, прерывистыми, словно каждое из них требовало огромных усилий, будто сама тьма боролась за право принять облик. Тяжело ступая, нечто приблизилось, и каждый его шаг отдавался гулким эхом.
Дергаясь в конвульсиях, тень внезапно застыла, устремив на Лорену лихорадочный взгляд своих желтых глаз, явно пытаясь отыскать в ее чертах что-то давно знакомое.
– Вы… вы изменились… Нет, это не вы! – в смятении он переминался с ноги на ногу, если бы пытался разорвать невидимые оковы. – Должна быть другой! Я так долго ждал! Рэй ждал! Хозяйка… хозяйка приказала мне ждать!
Затаив дыхание, Лорена, не отрывала взгляда от фигуры, двигавшейся к ней. Тень, приближаясь, обрела очертания иссохшего старика в безупречно скроенном черном фраке, с моноклем на золотой цепочке.
– Рэй