е говорите, что вы так не делали.
Мне кажется, моё тело стало весить в два раза больше. Или как объяснить, что даже это простое и весьма быстрое действие, отозвалось усталостью во всех моих конечностях? Хотя, возможно, я могу понять, почему мне так тяжело. Наверное, стоило бы поесть адекватно хоть раз за день, а не пить литрами кофе? Фигня, каждая девушка так поступает. Ну понимаете, о чем я. Наконец, пересилив лень, моё тело всё-таки смогло сползти вниз к полу и схватить этот ненужный аппарат.
Я хотела бы повернуться, чтобы выключить играющую подборку мелодрам на Кинопоиске1, но в ту же секунду зазвонил телефон, и от неожиданности моя голова с грохотом ударилась об столик.
ДА ТВОЮ Ж ЧЁРТОВУ ДИВИЗИЮ!
Выправившись из странного положения, я слегка приподнялась на локтях и взяла мобильник, который действовал с каждым гудком всё больше мне на нервы.
– Что? – с раздражительностью прозвучал мой голос в трубку.
– Вот же чертовка! Снова смотришь драму?
– Ты что следишь за мной? – я осмотрелась по сторонам на признаки присутствия хоть кого-либо в моей квартире, кроме моей валяющейся на полу задницы. Но заметив отрицательный результат моей опаски, я облегчённо выдохнула, расположившись поудобнее под столиком у кровати. Хотя открытое окно меня всё же смущает. – Впрочем да, это мой способ зализывать раны. Тебе чего надо, дурочка?
– Мэй-мэй! Не говори, что ты вновь влюбилась в идиота-парня, который плевать на тебя хотел?
Я засмеялась, хотя в глубине души меня терзали сомнения. Она думает, будто я часто это делаю. Или, может быть, действительно? Уф, да какая разница! Все они – засранцы. Каждый чёртов раз, стоит мне лишь задержать взгляд на «слегка похожем на человека создании», как Лена, эта беспощадная орлица, схватит меня своими длиннющими ногтями и не отпустит, пока не вытащит всю правду. И, кстати, насчёт ногтей я не преувеличиваю. Елена Орлова – истинная любительница салонов маникюра и педикюра. И, разумеется, она не любитель моих увлечений парнями. На этом список заканчивается. Хотя нет, я – её главная слабость.
– Мимо, подруга. Есть еще догадки? – проворковала я, все так же лёжа на полу.
– Впусти меня в дом, и я разложу по картам на твоего страдальца. – Ах, да. Об этом я тоже забыла упомянуть.
Помимо ее любви к острым коготкам и меня. Так это то, что моя орлица и по совместительству лучшая подруга любит гадать на Таро. К моей же печали или же радости. Иногда эти картишки действительно трактуют чётко, к месту. И очень часто разбивают о камень весь оптимизм в моей жизни.
– Чего? Ты у подъезда? И почему он страдалец? Страдаю здесь только я! – надув щёки, я возмутилась. Ибо с какого черта?
– Милена Минина. Во-первых, кто открывает окно в минус двадцать нараспашку, живя при этом на первом этаже? А во-вторых, открой эту ссаную дверь! Я замёрзла! – Окно. Блин, не зря я обратила на него внимание.
– Я подумаю. Слишком грубый тон. Может, мне тебя помучить?
В трубке зазвучал звон открывающейся двери.
Мне кабздец.
– Ну, держись, засранка! Молись, чтоб дверь у тебя была закрыта. – в телефоне запищал звук сброса звонка.
Чёрт! Дверь! Я со всей скорости рванула в коридор, чтобы эта бешенная женщина не выбила её мне с грохотом. Но удача сегодня была не на моей стороне, ведь в ту же секунду, как я подбежала, моя нога зацепилась за ботинок, и я упала плашмя на грязный пол. Ненавижу эту жизнь.
– Да ты сегодня в ударе, Мэй-мэй, – прозвучал голос Лены надо мной. – Или ты так раскаиваешься в своем поведении? Так и быть, сделаешь мне чай – и ты прощена.
Прозвищем «Мэй-мэй» я была одарена вовсе не потому, что меня звали Мэй или же Мэлони. Просто моя подруга до смешного помешана на западной культуре кинематографа. Да и имя с фамилией очень созвучны – «Мэй-мэй и Милена Минина». Опять же не мои слова. М-да уж. Собственно, поэтому я и присвоила честь зваться ласково именно так.
Подняв голову, я встретила взгляд Лены, в котором еле сдерживалась улыбка. И, как по волшебству, мы обе разразились звонким смехом. Рядом с ней невозможно оставаться в полном спокойствии – это просто не под силу.
Вспоминая наше детство, я невольно погружалась в атмосферу беззаботности, когда мы с Леной проводили часы у меня дома. Моя мама часто жаловалась на шум, который доносился из моей комнаты. Мы с Орловой смеялись так громко и безудержно, что, казалось, могли разбудить мёртвых. Никогда, серьёзно, никогда не удавалось нам молчать дольше пяти минут. Поэтому нас зачастую выгоняли на улицу – терпение родителей не было бесконечным.
По крайней мере, терпение моей мамы. Анна Владимировна, директор школы, была строгой женщиной. Рядом с ней всегда ощущалось напряжение, словно находился под прицелом. Каждый шаг мог стоить мне свободы. Я старалась быть осторожной, хотя мой брат Витя всегда казался более свободным в своих действиях. Он старше и более