Бельгийская Малинуа – моё зеркало. Мира Мурадян

елился собственным, по крупинкам собранным опытом.

       Оксане и Денису, которые показали мне малинуа с совсем другой, неизвестной мне, стороны.

       Джорджу – маме, няне и психотерапевту моих малинуа, а иногда и моему.

      1.Начало

      Малинуа отражает своего хозяина. Если вы сильно себя любите, идея о том, что можно вот так максимально точно себя клонировать, может вам очень понравиться. Если вы в конфликте с самим собой, вы сможете увидеть этот конфликт со стороны, возможно разглядеть его природу и при желании даже что-то в нем изменить.

      Я искала свою малинуа долго и почти везде.

      Я вычленила теоретически чего я хочу. Я поняла практически, что то, чего я хочу, мне не удается найти уже больше года.

      Для увеличения вероятности успеха я несколько раз пыталась расширить поиск, и тогда в зону моего анализа попадали босероны, немецкие овчарки и даже мареммы. Потом поиск снова концентриривался, и я снова искала только малинуа, потому что на самом деле я искала именно малинуа, и компромисс ничего бы не решил.

      Я попала в соцсети, в которых меня никогда не было, и в клубы собаководов “на земле”, в которых мне вообще было бы трудно себя представить.

      Я узнала про инбридинг, лайн-бридинг и ауткросс, и про очень разные представления об этике в этом вопросе – начиная с позиции сторонников близкого имбридинга, когда потомство от деда с внучкой это норма, и заканчивая полным неприятием потомства от кровных родственников, и это мой полюс.

      Я узнала про генетическую заложенность темперамента. Про верность и самопожертвование с человеческой перспективы и с перспективы малинуа. Про отражение эмоций и про любовь здесь и сейчас… хотя нет, это я узнала потом, когда Глок уже нашлась и стала жить с нами.

      И еще я познакомилась с огромным количеством людей, и за несколькими исключениями, для меня это было труднее всего. Но исключения того стоили, и поэтому я начала с благодарности этим людям.

      2. Первые три дня

      Глок родилась, и ждать мне оставалось восемь недель. Восемь недель, и я везу маленькую, черноносую, усатую и пока еще совсем не злую Глоки домой.

      Глок описалась в аэропорту.

      Потом мы убедили пограничников, что ее вес позволяет везти ее в салоне самолета, хотя для этого пришлось с большим трудом затолкать ее в клетку, в которую она вообще-то не помещалась.

      Мы не имели права доставать ее из клетки в течение полета потому что … ну одного взляда на женщину сидящую на соседнем сидении было бы достаточно чтоб понять почему.., и Глоки скулила и вертелась, и пыталась освободиться, и поэтому я летела всю дорогу согнувшись, засунув руку в клетку, чтоб она знала что мы вместе, и что это просто такое приключение, которое может и кажется странным, но точно не должно быть плохим.

      Мы приехали, и Глоки увидела свой новый дом.

      И …. и она очень испугалась. Испугалась до дрожи.

      Это было очень неожиданно и немного смешно, но она дрожала от каждого непонятного ей звука, следила за всем происходящим и не позволяла себе расслабиться, если только ее не вырубало в сон.