разумеется, несколько раз неуклюже шумнул в процессе: сперва сорвавшимся с носка и плюхнувшимся на пол ботинком, а следом оказавшейся чересчур трескучей, неразработанной молнией новой косухи. Но обычно чуткая подруга сегодня дрыхла, как мешком прибитая.
«Сю-ю-юда-а-а! И-и-иди-и-и сю-ю-юда-а-а!» – Очередной призыв вынудил сбежать из тёплой квартиры в морозную ночь и, забравшись в припаркованную недалеко от подъезда «мазду», запустить прогрев мотора.
Мелькнувшая было в голове здравая мысль отзвониться в офис и поставить в известность дежурного о начавшейся среди ночи ментальной атаке в прямом смысле слова была выжжена из мозга ослепительной вспышкой боли под аккомпанемент тягучего призыва: «Сю-ю-юда-а-а! И-и-иди-и-и сю-ю-юда-а-а!»
Стоило забыть об айфоне, и болючий пожар в висках начал постепенно затихать. И как-то сам собой тут же всплыл из ниоткуда в сознании адрес пункта назначения: незнакомый барбершоп примерно в трёх кварталах от моей съёмной хаты.
– Да иду, блин! Иду уже! – зашипел я, сплёвывая в салфетку кровь из прикушенного языка, и, раздражённо швырнув смятый белый комок под ноги, добавил уже без змеиного шипения: – Даже еду. Только погодь пять сек, пока мотор хоть чуток прогреется.
Будто услыхав мою просьбу, давление на гудящие виски полностью исчезло. И вскоре, заведя авто, я помчал на рандеву, столь оригинальным макаром назначенное бывшей союзницей…
Стремительный, как болид Формулы–1, спорткар по пустой ночной автостраде доставил меня к барбершопу примерно за минуту. Выбравшись из тачки, я растерянно уставился на тёмные стёкла двери и витрины явно запертого по ночному времени заведения. Но простоял так недолго. Из ступора меня почти сразу же вывел очередной тягучий призыв:
«Сю-ю-юда-а-а! И-и-иди-и-и сю-ю-юда-а-а!»
Не дожидаясь стимулирующего болезненного разряда по и так уже изрядно настрадавшимся вискам, я торопливо взбежал по высоким ступеням на крыльцо заведения и дёрнул за ручку стеклянной двери. С виду запертая, она легко поддалась моему напору, и, переступив порог, я оказался внутри просторного тёмного помещения.
Впрочем, проникающего через широкое панорамное окно (рядом с входной дверью) уличного света мне оказалось вполне достаточно, чтобы разглядеть в центральной части зала на полу две застывшие в лежачем положении смутные тени. Снизу угадывались очертания крупной мужской фигуры в армейском камуфляже, застывшей в зловещей чёрной луже (не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – это разлившаяся по полу кровь недавно зарезанной жертвы), а на спине покойника, уставившись на меня огромными багровыми глазищами, опираясь на острые локотки, по-кошачьи языком чистила увенчанные звериными когтищами хрупкие девичьи пальчики смертельно опасная обнажённая красотка.
– Марина, блин! Какого хрена ты вытворяешь?! – наехал я с порога на бывшую союзницу, скрывая за повышенной агрессией невольную дрожь в коленях.
«По-о-ора-а-а!» – Тягучее объявление в голове совпало с хищным оскалом, исказившим вдруг милое личико красотки.
На многочисленных зеркалах (по три-четыре штуки в ряд заполняющих три из четырёх стен просторного помещения) одновременно сгустками зловещего багрянца полыхнули силуэты женской растопыренной ладони. И тут же, сменившись прокатившейся сверху вниз световой волной, обернулись добрым десятком порталов в разные уголки теневой параллели.
От ударивших со всех сторон внутрь помещения потоков ослепительно-яркого солнечного света я невольно зажмурился и пропустил волну первых чудовищ, ринувшихся с трёх сторон в барбершоп, превратившийся только что в гигантский прорыв. И не увидел, как тут же сгинуло в ярком солнечном свете спровоцировавшее прорыв исчадие, чтобы мгновенно ударить когтистыми пятернями одновременно из всех теневых ореолов, окаймляющих контуры солнечных порталов.
Проморгавшись, я стал свидетелем уже тому, как повсюду валятся на пол, фонтанируя струями чернильной крови из широченных ран, бестии и царусы, разодранные от холки до хвоста, как плюшевые игрушки у злого ребёнка.
Но всё же как ни проворно было собирающее щедрую кровавую жатву разом с десяти окружающих зеркальных порталов исчадие, части тварей удавалось-таки проскочить через свой невредимыми. Это обычно случалось, когда сквозь рамку протискивались одновременно две потусторонних твари. Тогда, вскрывая одного «гостя», исчадие не замечало второго, и невредимый напарник прорывался-таки в заваленное трупами сородичей помещение.
В первую очередь просочившиеся внутрь твари, привлечённые запахом свежепролитой человеческой крови, набросились на труп брошенного исчадием камуфляжника. Ну а во-вторую, разумеется, выбрали объектом, достойным своей атаки, уже меня. Я же, сработав, как водится, на опережение, успел к тому времени, полностью проморгавшись, активировать Разоблачение уязвимости (на днях очень кстати поднятое с четвёртой до шестой ступени) и вскинуть добытый из расширенного эблюсом кармана пистолет.
Атаку потусторонних тварей я встретил уже, как говорится, во всеоружии. Уравнивая шансы с многочисленным врагом на относительно небольшом метраже замкнутого пространства, я активировал