жи и медленно взмывает, прежде чем покрыть землю и мое платье.
В горле до сих пор стоит крик. Неужели боги смертны? Могу ли я на что-то надеяться, находясь в Преисподней?
Он говорил, что ради меня хочет «достичь невозможного», но это безумие! Я подвергла его жизнь опасности.
Боль охватывает тело. Я слишком долго любила его, не признавая этого. Пытаясь забыть об этом.
Ничего не поделать.
Он здесь, в смятении моего сердца и разума.
Только Лета может избавить меня от него.
Я могу сделать выбор. Здесь и сейчас.
Забвение.
Я могу переродиться. Стану глиной, из которой можно создать новую личность.
Делаю шаг вперед.
– Остановись, Цирцея.
Голос обездвиживает. Палач сжимает мою руку.
– Ты действительно хочешь забыть кем являешься? Ради кого? Псины Зевса?
Вырываюсь из хватки Немезиды, сотрясаясь от прилива ярости.
– Не смей так говорить о нем!
– Тебе предстоит пройти испытания повелителя Аида и благоговейной Персефоны. К ним стоит быть готовой.
– Если еще раз причинишь ему боль, я убью тебя.
Сжимаю пальцы в кулаки.
– Полно тебе. Не произноси угроз, которые не сможешь выполнить, – с агрессивной улыбкой парирует она. – Ты не убьешь меня. Единственный приговор, который тебя ждет, – Тартар, из которого никто никогда не возвращался.
Богиня возмездия не знает, что я сделаю для него невозможное.
Глава I
Двумя неделями ранее.
Мне снится, что я медленно иду в плотном тумане, сквозь который не видно горизонта.
Темнота окружает меня. Пепельный дым вьется вокруг тела, следует за движением пальцев. Не решаюсь назвать это зрелище захватывающим. Темнота и тишина никогда никого не успокаивали. Комната не погружена в кромешную тьму, ведь я всегда оставляю крошечное отверстие, чтобы проникал свет луны. Мне нужен ориентир. Мне всю жизнь нужны ориентиры. Здесь, в тумане, я не могу их найти. Хочу зажечь искру на кончике пальцев – обычный магический трюк, но ничего не происходит.
За спиной раздается вздох мощного голоса, от которого по позвоночнику пробегают мурашки. Голос того, кто играет на ксилофоне из моих костей.
«Не оставайся в Эребе, судьба заманивает тебя в ловушку».
Пульс учащается. Понимаю, кто со мной разговаривает. Гипнос – бог сна. Существо столь же древнее, как мир. Один из сыновей Нюкты, богини Ночи. Глухое, глубокое эхо предостережения проходит сквозь меня и многократно повторяется в голове. Атмосфера настолько угнетающая, что я сжимаю пальцы в кулаки…
… и резко выпрямляюсь, широко раскрыв глаза. Задыхаюсь, ослепленная солнцем, пробивающимся сквозь робкую листву окружающих деревьев. Поспешно встаю и с облегчением вытираю лицо.
– Это был просто сон.
Вдыхаю свежий мартовский воздух и выдыхаю, размахивая руками. Запах распускающихся почек и серовато-зеленых папоротников очаровывает. Наступает весна, земля прогревается, и лес выходит из замерзшего состояния. Персефона в Подземном мире, должно быть, дрожит от нетерпения.
– Цирцея!
Лесные нимфы окликают меня и машут, взбираясь по стволам, прежде чем нырнуть в ручьи. Они тоже чувствуют приближающийся приезд хозяйки. Сотканные из ветерка, цветов и листьев, здешние нимфы – тонкие и нежные создания. Неотесанные грубияны – Олимпийцы во главе с Аполлоном – пытались их поймать и покорить. Но среди ведьм на Поляне нимфы находятся в безопасности. Я присматриваю за ними. Ведь я – потомок Цирцеи и ее племянницы Медеи, первых своих имен, дочери и внучки солнечного Титана Гелиоса.
Они были первыми ведьмами нашего мира. Могущественные, неукротимые и хитрые. Поселившись на острове Ээя в Средиземном море, они создали сплоченную и замкнутую общину, которую завещали дочерям и внучкам. В течение нескольких столетий там жили ведьмы, которые встречались с людьми только для того, чтобы продолжать род. Геката, богиня магии, всегда была благосклонной защитницей ведьм. В XVII веке ведьмы решили уехать из Европы в Новый Свет, вновь начав отсчет поколений. Сегодня нами руководят двадцать первые проводницы общины Спрингфолл, на севере штата Нью-Йорк, Цирцея Великая и Медея Юная.
В ближайшем будущем мы с племянницей станем двадцать вторыми. Конечно, только после того, как племянница родится.
Сердце сжимается от этой мысли. Засовываю руки в карманы и делаю несколько шагов по лесу. Мероэ и Элла – самое дорогое, что у меня есть. Насколько помню, не испытывала ревность, когда они родились, только безумную любовь и бесконечное удовольствие от идеи поиграть с ними. Это не мешало нам драться, ругаться или мне командовать ими, ведь я – старшая, обладающая некоторыми привилегиями, но мы всегда были неразлучны. Несмотря на то, что младшая, Элла, провела детство за пределами общины. Лишенная способностей при рождении, она всегда