каждом семестре. Учитель достался терпеливый и объяснял нам по несколько раз один и тот же принцип. У него был индивидуальный подход к каждому. Дополнительные занятия с любым неуспевающим студентом считались нормой.
Директор Академии королевских чародеев каждый раз с удивлением качал головой, разглядывая оценки в журнале. Сплошные «отлично» и «хорошо». Результат являлся не желанием выслужиться перед высоким начальством, которое по слухам являлось самым настоящим чародеем на королевской службе, а круглосуточная работа куратора нашего курса Люка Шортана. Он начинал заново с каждым студентом и доносил главную суть математических выкладок.
Строгий куратор не терпел никакого пренебрежения. Он придерживался принцип: «Не знаешь – подойди и спроси». Если студент отлынивал, то спуску не давал. Двойки в журнал не ставил, но за каждую плохую оценку провинившийся стоял у доски и отвечал по теме, что в принципе заставляло готовиться. Говорят, с его курса никого не исключали.
Коварный шарик-липучка попал в мою тетрадь, когда я захлопнула ее, решив задачки, и поднялась с места, собираясь отнести работу на кафедру. Магический шарик не желал отлепляться от страничек и я, не зная нужного заклинания, могла лишь ругаться на шутника, устроившего развлечение.
– Студентка Варас, вы собираетесь сдавать тетрадь? – раздался рык с кафедры.
– Да, господин Шортан, я сейчас, – отозвалась куратору, гоняя шарик по страничкам. – Чтоб тебя могильные черви пожрали! – выдохнула напоследок.
– Что у вас случилось? – рыкнуло надо мной.
– Шарик, – пискнула волку.
– Ну, будет тебе шарик, – прорычал куратор, который являлся волком полуоборотнем, и выхватил тетрадку из моих рук. – Студентка Варас, идите, я разберусь.
Куратор открыл мою тетрадь, а я одним движением скинула вещи в ученическую сумку и шмыгнула мимо него. Когда я думала, что избежала катаклизма, меня остановил грозный оклик:
– Как это понимать, студентка Варас? – глаза куратора полыхали звериной зеленью.
Сейчас он как никогда напоминал волка, серого хищника, которого, если встретишь в лесу, будешь молить Хранимую Дестиэль о помощи. Что я могла написать в решении задач, настолько разозлившее куратора? Шаг на выход, еще шаг к спасительной двери, за которой относительная свобода.
– Стоять! – грозно разнеслось над аудиторией.
Замерла и боялась пошевелиться. Вы бы хотели, чтобы вас съел волк? По его кровожадному взгляду нисколько не сомневалась в его намерениях. Коленки подогнулись, и сердце опустилось куда-то вниз и забилось, стараясь спрятаться от страшного взгляда зверя. Если приложить руку к животу, то можно услышать, как оно шепчет: «Бежим!».
– Я что-то неправильно решила? – пискнула волку.
– Подойдите ко мне! – прозвучавший приказ не сдвинул с места.
Жить очень хочется. Никогда не видела плотоядный взгляд у куратора. Всегда приветливый мужчина вдруг ощетинился, хотя он находился в человеческой ипостаси, и шерсть не могла видеть просто физически.
Насмотревшись на мое перепуганное лицо, и, поняв, что я не сдвинусь с места, куратор стал спускаться по ступеням. Нарочито медленно и очень тревожно. Быстро перебрала в уме задачки. Вроде все решила правильно, но сомнения всегда остаются. В итоге с каждым его шагом синхронно отступала назад, пока не уперлась спиной в дверь. Куратор неумолимо ко мне приближался, а я начала судорожно дергать ручку, пытаясь найти спасение за стенами аудитории, но какие-то шутники, снаружи запечатали дверь магией. Чародеи, чтоб их могильный червь пожрал!
Злой волк остановился совсем близко, отчего хотелось закрыть глаза и закричать о помощи. Он переводил горящий зеленью взгляд с меня на тетрадку.
– Вы осознаете, что вы человек? – рыкнуло рядом со мной.
– Ага, – кивнула ему.
Инстинкт подсказывал, что лучше со всем соглашаться, какими бы абсурдными не были слова куратора. Я поспешно закивала. Конечно, человек, осознаю и признаю и вообще я жить хочу! Не ешьте меня, серый волк, пожалуйста!
– Тогда, что вы написали? – снова взревело надо мной.
Вжала голову в плечи. Мало ли что я написала? Отказываюсь! От каждой цифры и буквы, если это спасет мою жизнь! Дяденька серый волк, отпустите! А?
– Вы написали, – зажмурилась и даже скукожилась, чтоб не больно было. – Что … – еще одна гнетущая пауза, – что любите меня!
Мой приговор! Меня сейчас съедят! Стоп! Я этого не писала! Голова отжалась из плеч.
– Где? – удивлению моему не было предела.
– Вот! – ко мне повернули тетрадку.
Моим убористым подчерком аккуратно выведено: «Люк Шортан, я вас люблю!!!» И три восклицательных знака! Ну, шутники, дождутся они у меня!
– Что вы, господин Шортан! Это какая-то шутка. Мне шарик-липучку наслали на тетрадку. Когда вы подошли, я пыталась его оттереть. Разве вас можно полюбить! Это все шутка! – выдохнула с облегчением.
Мертвая тишина надо мной испугала сильней негодующего