ери. От потери того, кого ты даже не успел узнать – своего нерожденного ребёнка, забранного у тебя одним жестоким ударом. Врачи приходят и говорят пустые слова: “У вас будут другие дети”. Да, возможно, будут. Но что делать с этой потерей? С этой несправедливостью?
Душа горит в агонии. Сердце разрывается на части. Как описать эту боль? Как её измерить? Где наложить повязку, чтобы утихла эта мука? Как объяснить, что каждый вздох – это новая волна страдания, накатывающая на берег разбитого сердца?
– Вот ваша выписка, – голос врача возвращает меня из пучины отчаяния. – Не переживайте, у вас обязательно ещё будут дети. Со временем и не вспомните об этом моменте.
– Как скажете, – отвечаю равнодушно, сжимая в руках выписку. – Спасибо. До свидания.
Не дожидаясь ответа, я покидаю палату. Эти стены я покидаю не впервые, но впервые во мне нет ничего – ни слёз, ни надежды, ни веры. Раньше, после каждого избиения мужа, после каждого его припадка ярости, я приходила сюда и уходила с надеждой на лучшее. Но теперь… Теперь мне всё равно. На мужа, на его вспышки гнева, на его мать, вечно выражающей своё недовольство.
Душевная боль – это когда ты теряешь способность чувствовать. Когда защитная оболочка равнодушия становится единственным спасением от невыносимой реальности. И никто не может сказать, когда эта боль отступит, оставив после себя лишь пустоту…
Такси плавно тормозит у кованых ворот, и я, расплатившись с водителем, выхожу под свинцовое небо. Мой дом – величественное здание в стиле неоклассицизма – возвышается впереди, словно холодный монумент. Пять лет я живу здесь, но до сих пор не могу назвать это место своим.
Прохожу через просторный холл, где мраморный пол стынет под ногами даже в разгар лета. Здесь всегда царит неестественная тишина, нарушаемая лишь тиканьем старинных часов и шорохом сквозняков. Пафосная обстановка – хрустальные люстры, дорогая мебель, дорогие картины – создает впечатление, что я живу в музее, а не в жилом доме.
Ринат, мой муж, одержим идеей создать видимость богатства. Он готов влезать в долги, лишь бы окружающие считали его успешным. Его мания величия проявляется во всем – от выбора мебели до организации светских раутов. При этом в кошельке действительно едва хватает средств даже на чашку чая, не говоря уже о чем-то более существенном.
Снимаю обувь, стараясь не издавать ни звука. Каждый шаг по паркету отдается гулким эхом в пустоте этого дома. Особенно важно не привлечь внимание свекрови – её ядовитый язык стал еще острее после того, что случилось. Теперь она наверняка придумала новые способы меня унизить, новые оскорбления, которые вонзаются в душу, словно острые стрелы.
Поднимаюсь по лестнице, стараясь держаться незаметно. Обычно в доме всегда кто-то есть – прислуга, родственники, случайные гости. Но сегодня странная, неестественная тишина окутывает все пространство. Может быть, это шанс побыть наедине со своими мыслями, собраться с силами перед неизбежными испытаниями?
Добравшись до своей комнаты, с облегчением медленно открываю дверь в нашу с супругом комнату, постоянно оглядываясь – свекровь может выскочить откуда угодно. Но в этот раз меня встречает не она. На нашей постели, с явным наслаждением, мой муж занимается любовью с какой-то девицей.
Внимательно рассматриваю эту девушку. Она действительно хороша – модельная внешность, точеные черты лица. Со своей обычной внешностью я, конечно, не могу с ней сравниться. Но это и неважно. Вон, лежит тот, кто оценил эту красоту.
Что обычно делают жены в такой ситуации? Кричат? Выгоняют любовницу, вцепившись в волосы? Закатывают истерики? Угрожают разводом?
Я же стою и несколько секунд холодно смотрю на происходящее. В голове не возникает никаких мыслей о предательстве или о чем-то подобном. Мне абсолютно безразлично, с кем он сейчас занимается любовью. Но одно я поняла совершенно четко.
Я ухожу от него. Прямо сейчас. Без колебаний, без объяснений.
Глава 2
Я молча подхожу к шкафу и, открыв дверцу, начинаю собирать свои вещи. Свои – имею в виду именно те, которые я покупала себе и в чём мне было удобно ходить. Купленные мужем вещи, чтобы пустить пыль в глаза других людей, даже не трогаю.
Слышу за спиной вскрик девочки, но не оборачиваюсь.
– Это кто? – вопит она.
– Марина? Ты что здесь делаешь? – по шуршанию одежды понимаю, что он одевается.
– Вещи собираю, – голос мой звучит обыденно.
– Тебя же должны были выписать завтра, нет?
– Я захотела уйти сегодня. Ты не отвлекайся, продолжай дальше. Не стоит заставлять девушку ждать. Тем более неудовлетворённую. Я сейчас уйду, мешать не буду вам.
– Да ладно тебе, Марин, – усмехается, закатив глаза. – Ты же не думала, что я тебе верность хранил все эти годы? Просто не показывал тебе.
– Так, Ринат, ты разбирайся со своей женой дальше, а я ушла, – девушка встаёт и, надев на голое тело платье, обувается и, подойдя к моему мужу, целует в щёчку. – Увидимся на работе.
– Хорошо, дорогая, –