кризиса и смерти, являются вымыслом, не основаны на реальных событиях и не направлены на пропаганду или романтизацию деструктивного поведения.
Рассказ исследует философские, психологические и метафизические грани восприятия жизни и смерти, представляя внутренний монолог героя, оказавшегося в предельной ситуации. Он не является призывом к действиям и не должен восприниматься как руководство, поддержка или оправдание саморазрушения.
Если вы или кто-то из ваших близких переживает эмоциональный кризис, испытывает тревогу, апатию или мысли о суициде – пожалуйста, обратитесь за профессиональной помощью. Вы не одиноки. Существуют люди и организации, готовые помочь.
Жизнь – это не только боль, но и возможность найти поддержку, свет и смысл – даже в самых тёмных мгновениях.
0 секунд – Момент отрыва
…Никто не говорил, что это будет так тихо. В голове я представлял прыжок каким-то буйством звуков – крики, свист ветра, оглушительное биение сердца. Но всё звучит иначе: мой мир оборвался на середине ноты, и теперь остался только гул пустоты.
Я чувствую, как мои ступни уже не ощущают поверхность. Тело зависает в микроскопическом промежутке между «ещё здесь» и «уже там». В этой ничтожной доле секунды я осознаю: возврата не будет. Я прыгнул. Это не сон, не беглая фантазия. Это реальность, которая сжалась до болезненно-чёткого кадра.
Гул тишины нарастает, в нём тонут все мои эмоции. А их много – паника, обида, страх, странная вспышка облегчения, и снова паника, и ещё что-то горькое, как остаток невыразимых слов на языке. Я хочу кричать – и не могу: звук застыл в горле. Я хочу зажмуриться – и не могу: мои веки отказываются мне подчиняться, чтобы до последнего видеть это падение. Даже дуновение ветра, резкое и колкое, не приносит мне спасения – оно только подчеркивает мой выбор.
Я вспоминаю… пару минут назад. Стоял на самом краю, глядел вниз. Мелькали машины, люди. Где-то клубились облака выхлопных газов и сигаретного дыма. Мелькнули вывески – реклама дешёвых отелей и кофеен. Мир, который я знал – обыденный, суетливый, равнодушный. Наверное, он бы таким и остался: жужжащим, как рой насекомых в жаркий вечер. Но когда я положил руки на холодные перила, что-то скрипнуло внутри меня. И я перестал чувствовать, что это – мой мир. Он отстранился, я остался один. Перила от этого казались какой-то последней границей между «был» и «нет».
Мой ноготь коротко стукнул о металлический поручень – щёлк. Мелкий звук, который врезался в голову, стальной шип. Я тогда подумал: «Если сейчас отодвину руку, смогу ли я вернуться домой?» Но до того, как мозг договорил эту фразу, тело само качнулось вперёд. Импульс, похожий на бунт. Во мне пробудилась сила, которую я так долго душил. Или наоборот – я сам, до ужаса уставший от сомнений, толкнул себя в пропасть.
И вот я лечу. Первое ощущение – невесомость, почти обманчивая. Я парю, как птица, хотя понимаю, что меня ждёт небо лишь в том смысле, что я пролетаю сквозь него вниз. В эти мгновения моё тело теряет вес. Может, это самая короткая иллюзия полёта, которую испытывает самоубийца. Всего доля секунды, когда гравитация ещё не успела схватить и прижать к земле. И в этой доле – странное освобождение: наконец-то не надо сопротивляться, не надо решать чужие проблемы, не надо оправдывать ожидания. Я свободен… и обречён.
Внутри тут же закручивается паника. «Что я сделал? Почему?» Голос внутри бьётся, как птица в клетке. Ответов нет. Или они слишком болезненны. Я вспоминаю пустые глаза в зеркале за полчаса до прыжка: я смотрел на себя – и не видел человека. Серая блеклая тень, такой ни живой, ни мёртвый. Никакой. И это было страшнее самой смерти. Это выжгло меня изнутри: «Я больше не хочу так существовать». Устало, тихо, но бесповоротно. Так и родилась мысль «уходи» – и я ушёл, на крышу.
А ещё то сообщение… Я написал кому-то, уже не помню даже кому. Может, бывшей девушке, может, другу из прошлого. «Прости, что так. Надеюсь, у тебя всё будет хорошо…» – и остановился. Сердце глухо билось, я смотрел на экран и не мог нажать «Отправить». Слова казались бессильными. Ничего не изменят. Никто не отговорит. Я всё равно нажму на этот последний курок – и уйду. В конце концов, зачем оставлять за собой хвост ненужных прощаний, если уже решил порвать со всем? Я стёр текст, выключил телефон. Кажется, бросил его в какую-то урну на улице, я хотел удалить всю связь с этим миром.
И вот я, в этой серой утренней дымке, перебирал ногами по мокрым от росы ступенькам на самый верх здания. Я не чувствовал ничего, кроме холода металла под рукой. И вдруг наткнулся на клочок бумаги возле двери на крышу. Промокший, смятый, с какими-то рваными словами. Я не стал читать, хотя, может, там было что-то, способное расшевелить меня. Я просто толкнул дверь и вышел к перилам. Жизнь внизу шумела, играла, жила и мешала. А во мне не было ни капли жизни. Поэтому решиться было так легко. Почти автоматически. И в то же время… Долго.
Сейчас я лечу, а мозг перегорает, выплёскивая панический импульс: «Стоп! Остановись!» Но тело уже не слушается. Механизм запущен. Я слышу гул в ушах. Руки вздрагивают, сердце колотится. И время замирает на месте. Ноль