: напомнила ему о его недостатках, о несбывшихся надеждах, о том, что он бросил четверых детей и женился на другой…
Миша не стал дослушивать. Хлопнув дверью, вышел из кухни, зашел в свою комнату и коротко бросил жене:
– Лиза, собирай детей, мы съезжаем.
Лиза, держа на руках трехмесячного сына, аккуратно оторвала его от груди, уложила в люльку и спокойно спросила:
– Куда? И на что мы жить будем?
Голос её был ровным, но взгляд проникал Мише в самую душу.
– Я найду, и мы сразу же уйдем, – сказал он, будто убеждая в этом самого себя.
– Хорошо, – так же спокойно ответила Лиза, укачивая сына.
Миша почувствовал, что ему нужно побыть одному, и вышел на улицу.
Был поздний весенний вечер. Ветер доносил из сада аромат цветущих яблонь. В свете уличного фонаря он заметил силуэт отца у сарая. Тот, пошатываясь, брел к дому.
Григорий Михайлович, его отец, был алкоголиком. В детстве Миша всегда злился, когда слышал: «Ваш муж страдает алкоголизмом». Почему страдает? Разве страдает он? На самом деле мучаются его близкие, его семья! А ему хорошо…
Миша вспомнил свое детство. Отец пил, бил мать, а они с сестрой сбегали из дома, как только отец начинал повышать голос. Так их научила мама.
Первый раз он заступился за неё в пятнадцать лет.
Возвращаясь из школы, он увидел у ворот заплаканную сестренку.
– Отец опять буянит, – всхлипнула она.
Миша велел ей оставаться на улице, а сам, схватив в саду грабли, зашел в дом.
Из кухни доносились мат отца и плач матери. Он распахнул дверь. Мать лежала на полу, прикрывая лицо руками, а отец пытался поднять её за волосы.
– Не трогай её! – крикнул Миша.
Отец даже не повернулся.
– Вон отсюда, щенок!
Миша не раздумывал. Подбежал и со всей силы замахнулся.
Григорий не ожидал удара. В последний момент он заметил грабли, но не успел среагировать. Упал. По виску потекла кровь.
Миша помог матери встать, а потом они вдвоем связали отца и дотащили его до гаража. Там стоял старый диван. Они оставили ему подушку, одеяло, воду, хлеб, ведро с крышкой. Закрыли дверь.
Когда они вернулись в дом, мама привела себя в порядок и позвала детей к столу.
– Спасибо, сынок, – сказала она. – Теперь ты мой защитник. Я горжусь тобой.
И снова заплакала.
Отец оставался в гараже несколько дней. Когда сильно кричал, мама ходила к нему на переговоры.
А потом, когда Миша вернулся из школы, отец уже сидел за столом. Голова его была забинтована, на лбу – пластырь.
– Не бойся, он тебя не тронет, – сказала мама. – Он обещал.
– Пусть только попробует, – бросил Миша и ушел в свою комнату.
Отец промолчал.
Неделю он еще ходил на терапию от алкоголизма. Потом бросил. Начал бороться с собой по-своему: закрывался в гараже, никого к себе не пускал. Со временем перестал общаться с друзьями-пьяницами. Стал замкнутым. Но больше никогда не поднимал руку на мать.
А потом, выйдя на пенсию, снова запил.
Теперь он не буянит. Просто прячется в гараже и пьёт.
Миша смотрел на покачивающуюся фигуру отца.
Кем он стал? Чёрной тенью, от которой за версту несёт перегаром?
Какой стыд испытывает он, когда встречает его на улице! Как неловко, когда к нему приходят знакомые и спрашивают: «А кто это?»
Больше всего Миша боялся стать таким же. Поэтому не курил и не пил крепкие напитки. Разве что иногда пиво – в компании друзей.
«А мать права…» – подумал он, когда отец зашел в дом.
На подработках семью не прокормишь. Половина заработка уходит на алименты детям от первой жены, а они и слышать о нём не хотят. Пенсионерка-мать вынуждена подрабатывать, чтобы помогать его новой семье: трое своих детей, старшая дочка Лизы от первого брака…
Миша схватился за голову.
Сейчас ему нужна была поддержка.
Он набрал номер сестры.
Гудок.
Миша сбросил вызов.
Очень хотелось поговорить, но у Марины своя жизнь. Своя семья. Свои проблемы.
Марина никогда не пыталась слепить из него кого-то идеального. Но терпеть не могла, когда он ей врал.
Когда семья узнала о его второй жене, Марина два месяца с ним не разговаривала.
– И как бы ты отреагировала, узнав, что я встречаюсь с женщиной старше себя? С вдовой, у которой есть ребёнок? Ты бы порадовалась за меня? – спросил он тогда. – Я влюбился, Марина. Как мальчишка. Думал, что это пройдёт, но потом Лиза сказала, что беременна. И я понял: чувства стали глубже. К Вере я никогда ничего подобного не испытывал.
– Тогда почему ты молчал? Вера ничего не подозревала?
– Подозревала. Мы говорили о разводе, но она даже слушать