укой пока не доказано существование мыслительного процесса у блондинок, а ее попросту прет! Результат ее творческого порыва получаю уже через несколько минут. Несмотря на простой и понятный язык, читать тяжело из-за стенографической манеры изложения. Приходится разгребать нагромождение слов и междометий, продираясь сквозь частокол восклицательных знаков и скобок-смайликов. Разбросанные то там, то сям перлы, придающие пикантность и непосредственность повествованию, оставляю иногда в первозданном виде, правда, не сдержавшись, могу добавить и крепкое словечко от себя. Постепенно извлекаю из творческого хаоса факты и дополняю их собственными воспоминаниями. Непрерывный поток сознания переосмысливаю и облекаю в художественную форму, сдабривая легким сарказмом и самоиронией. Одним словом, начинаю умничать и выделываться, подбирая самые хитро… изысканные эпитеты, метафоры и прочие олицетворения. В порыве творческого экстаза меня частенько начинает нести: сложносочиненные предложения наскакивают на сложноподчиненные; от скобок, кавычек, тире и многоточий рябит в глазах; прямые и косвенные цитаты попадаются чуть ли не в каждом предложении; а комплименты становятся такими длиннющими и двусмысленными, что довести их до конца не представляется возможным, ибо… ибо. Затем начинается процесс самоочищения, когда предложения в полстраницы разбиваются на несколько коротких, убираются лишние определения и обстоятельства, а с ними и знаки препинания. Потом все это вычитывается, причесывается и превращается в повествование от лица Леси. От лица Рудольфа я творю самостоятельно и ни в чем себе не отказываю!
Для бешеной собаки двести верст не крюк!
Еще в детстве я поняла, что женщины бывают двух типов: просто женщины и принцессы, они же дамы, леди, мадемуазели. Принцессы не ходят по-большому, они безумно красивы и производят неотразимое впечатление на мужчин (как они сами о себе думают). То, что о них думают «просто женщины», озвучивать не стану.
Эта история произошла несколько лет назад. Тогда еще Крым был наш, а не «крымнаш», и летом там было не протолкнуться. Не дожидаясь наступления сезона, мы решили выдвинуться в Коктебель перед майскими праздниками: погулять, попить вина и подышать целебным морским воздухом. Мы – это я с мужем, наша общая подруга Инна и ее взрослая дочь Даша со своим бойфрендом. Меня до сих пор терзают смутные сомнения: чьей все-таки подругой была Инна – моей или, больше, Рудольфа? Чтобы сильно не заморачиваться, мы ее считали «совместно нажитой».
Ехать решили двумя машинами, чтоб не испытывать излишних неудобств (среди нас были принцессы). Я с мужем отправилась на Камри, а Инна с молодежью – на Шкоде. Чем меньше машина, тем больше людей туда набивается (закон Ньютона, по-моему). Обычно мы выезжаем чуть свет, но в тот раз присутствие в нашей компании принцесс не позволило выбраться из Харькова раньше восьми утра.
В последнее время муж завел привычку всячески меня опекать, если честно, просто нянчить! Но тем утром я проявила невиданную для блондинки предусмотрительность: перед выходом из квартиры поинтересовалась, какой из своих портмоне он намерен взять в поездку. Редкостная смекалка обнаружилась у меня не на пустом месте: оба его кошелька лежали на полке в коридоре. Получив в ответ что-то вроде: «Не женского это ума дело», я кротко опустила очи долу и больше свой ум понапрасну не напрягала… Интересно, а что в таких случаях отвечают принцессам?
Стартовали мы по скоростной дороге Харьков – Симферополь. Дорога томилась в ожидании ремонта и представляла собой нечто среднее между бетонкой аэродрома в разгар боевых действий и трассой фристайла. Пустое, широкое, с множеством трамплинов шоссе позволяло ехать быстро, но не долго. Даже комфортная подвеска Тойоты не спасала от резонанса подвеску моих внутренних органов. Где-то через сто километров мы решили съехать со скоростной дороги на обычную и посетить кустики. Рассредоточившись «мальчики – налево, девочки – направо», весело пожурчали и двинулись дальше.
На въезде в Красноград Рудольф вдруг припарковался. Поскольку только что пописали, я приготовилась к худшему: неужели приспичило? Но нет. Нервно пошарив по карманам, он выдавил из себя: «По-моему, я потерял кошелек». А в кошельке том была часть денег и, главное, документы на машину! Если бы это случилось со мной, то вынос тела произошел бы незамедлительно! Причем, вперед ногами и под траурную мантру о том, что с ним такого не могло бы случиться никогда! Но это так, лирика, а ехать дальше без документов мы не могли. Решили, что Шкода продолжит путешествие, а мы вернемся на место недавней остановки. Как мы его нашли в чистом поле, я не представляю, но это было именно то место: отыскались некоторые характерные артефакты. Правда, кроме артефактов, нам, юным следопытам, больше ничего на глаза не попалось. Пришлось ехать обратно в Харьков к месту встречи экипажей перед стартом, но и там найти портмоне мы не смогли. Вернулись в квартиру и – бинго! – на полке в коридоре мирно покоятся оба кошелька! Тихо так лежат и посмеиваются над мужем. Я постаралась принять серьезное выражение лица и тут же прослушала лекцию о том, что это совершеннейшая случайность, и что с ним такого никогда не было, потому что не могло быть никогда, а всё случилось, возможно, из-за моего глупого вопроса утром. «И вообще, молчи женщина, мне еще